Костя, ты в своём уме? Думаешь, я тебя за деньги к себе зову? Просто жалко тебя, вот и всё.
Костя сидел в инвалидной коляске и смотрел через запылённые окна во двор больницы. Не повезло его палата выходила не на улицу, а в тихий скверик с лавочками и клумбами, где почти не было людей. Да и зима стояла пациенты редко выходили на прогулки.
Он лежал в палате один. Неделю назад выписали его соседа, Славку Морозова, и с тех пор стало совсем тоскливо. Славка был парнем общительным, весёлым, знал кучу баек и рассказывал их так, будто на сцене выступал. Он и правда учился в театральном на третьем курсе.
Скучать с ним было невозможно. Да ещё его мама каждый день приносила домашние пирожки, фрукты и конфеты, которыми Славка щедро делился с Костей.
Теперь палата опустела, и Костя чувствовал себя совсем одиноким.
Его мрачные мысли прервала вошедшая медсестра. Увидев её, он расстроился ещё сильнее: вместо симпатичной молоденькой Насти уколы сегодня ставила вечно хмурая Людмила Аркадьевна.
За два месяца в больнице Костя ни разу не видел, чтобы она улыбнулась. И голос у неё был под стать резкий, грубоватый, неприятный.
Ну что расселся? Марш на кровать! рявкнула Людмила Аркадьевна, держа наготове шприц.
Костя покорно вздохнул, развернул коляску и подъехал к кровати. Медсестра ловко помогла ему лечь и так же ловко перевернула его на живот.
Штаны снимай, скомандовала она. Костя послушно подчинился и ничего не почувствовал. Уколы Людмила Аркадьевна ставила мастерски, и за это он мысленно её благодарил.
«Интересно, сколько ей лет? думал Костя, глядя на медсестру, которая теперь искала вену на его худой руке. Наверное, уже пенсионерка. Маленькая пенсия, вот и злая».
Тем временем игла вошла в бледную, едва заметную вену, заставив Костю лишь слегка скривиться.
Всё, готово. Врач заходил? неожиданно спросила Людмила Аркадьевна, уже собираясь уходить.
Нет ещё, покачал головой Костя. Может, позже зайдёт
Ну, жди. И у окна не сиди продует, и так худой, как щепка, сказала она и вышла.
Костя хотел обидеться, но не смог: сквозь её грубость ему почудилась забота. Пусть даже такая.
А заботиться о нём было некому.
Костя сирота. Родители погибли, когда ему было четыре. В их деревенском доме случился пожар, и он остался единственным, кто выжил. Об этом напоминал шрам на плече мать, спасая его, выбросила сына в сугроб через разбитое окно за секунду до того, как рухнула горящая крыша.
Так он оказался в детдоме.
От матери ему достались мягкий характер, мечтательность и зелёные глаза, а от отца высокий рост и талант к математике.
Родителей он помнил смутно лишь обрывки: вот он с мамой на деревенском празднике, вот сидит у отца на плечах, чувствуя на щеках тёплый ветер Ещё запомнил рыжего кота, то ли Васькой, то ли Барсиком звали.
Фотографий не осталось всё сгорело.
В больнице его никто не навещал некому. Когда исполнилось восемнадцать, государство дало ему комнату в общежитии на четвёртом этаже.
Жить одному нравилось, но иногда накатывала такая тоска, что хоть плачь.
После школы Костя хотел в университет, но не хватило баллов. Пришлось идти в техникум. Специальность понравилась, но с одногрупниками не сложилось. Тихий и замкнутый, он был им неинтересен.
С девушками та же история скромность не входила в список мужских достоинств.
Два месяца назад, спеша на пары, он поскользнулся в переходе и сломал обе ноги.
Переломы заживали долго, но теперь стало легче.
После обеда в палату зашёл врач, травматолог Сергей Николаевич. Осмотрев Костю, он сказал:
Ну, Константин, радую переломы срастаются. Через пару недель сможешь вставать. Лежать тут больше смысла нет, будешь долечиваться дома. Через час принесут выписку. Тебя кто-то встретит?
Костя молча кивнул.
Отлично. Сейчас позову Людмилу, поможет собраться. Будь здоров и больше к нам не попадай.
Когда врач ушёл, Костя запаниковал: в его доме не было лифта и пандусов
Мысли прервала Людмила Аркадьевна:
Чего сидишь? Выписывают же.
Она подала ему рюкзак.
Ты зачем врачу соврал? вдруг спросила она.
О чём вы?
Не прикидывайся. Знаю, за тобой никто не приедет. Как домой доберёшься?
Как-нибудь
Ты ещё месяц ходить не сможешь.
Разберусь.
Людмила Аркадьевна села рядом и посмотрела ему в глаза.
Костя, это, может, и не моё дело но с такими травмами тебе помощь нужна. Сам ты не справишься.
Справлюсь.
Не справишься. Я не первый год в медицине. Чередуешься, как ребёнок?
А вам-то что?
А то, что поживи пока у меня. Живу за городом, но крыльцо две ступеньки. И комната свободная. Встанешь на ноги вернёшься.
Костя остолбенел.
Чего молчишь?
Неудобно как-то
Неудобно это одному в инвалидной коляске в доме без лифта, отрезала она. Так что, поедешь?
Костя колебался.
Я согласен, наконец сказал он. Только денег у меня нет
Людмила Аркадьевна упёрла руки в боки:
Костя, ты в своём уме? Думаешь, я за деньги тебя зову? Просто жалко тебя, вот и всё.
Он поселился в её маленьком доме.
Первые дни стеснялся, но Людмила Аркадьевна сказала прямо:
Хватит смущаться. Проси, что нужно ты не в гостях.
Ему нравилось здесь: снег за окном, треск дров в печи, запах домашней еды
Прошли недели. Коляска осталась в прошлом, потом и костыли.
Перед отъездом он собрал вещи.
И вдруг увидел её на пороге она плакала.
Костя обнял
