Для них я была позором… А теперь они умоляют о моих крошках

Для них я был позором темный, загорелый, с грубыми руками, напоминавшими о той грязи, из которой они так рвались выбраться. Мой брат, Аркадий, был солнцем в доме светлокожий, с гладкими волосами и легкой улыбкой, которая, по словам матери, «открывала любые двери». А я лишь тень, упрямое напоминание о наших простых корнях.
Мы росли в одном доме, но в разных мирах. Аркадия отправляли на курсы английского и программирования в Москву, а я оставался помогать отцу на маленьком участке, который кормил семью. «Ты, Виктор, создан для земли. Крепкий, как дуб», говорил отец, и хоть это звучало как похвала, на деле было приговором. Я не был умным, не был утонченным я был просто парой рабочих рук.
Мать, Галина, была еще жестче. Когда я возвращался с поля, в испачканной одежде и с потом на лбу, она кривила губы. «Посмотри на себя весь в земле. Ты не сын хозяина, ты работник», шипела она, чтобы слышал только я. «Иди мойся, не то запачкаешь пол, который Аркадий только что вымыл». Аркадий никогда не мыл полы. Аркадий читал книги на диване, а я стоял под ледяной водой, смывая с себя и грязь, и унижение.
Единственным, кто смотрел на меня по-человечески, был дядя Николай, брат отца. Белая ворона в семье, плотник, который, по мнению матери, так и не «выбился в люди». Однажды, когда я чинил забор под палящим солнцем, он присел рядом.
«Знаешь, почему мать любит Аркадия больше?» спросил он без предисловий.
Я молча покачал головой, с комом в горле.
«Потому что он похож на того, за кого она мечтала выйти замуж. А ты ты похож на нас, на тех, кто пахнет потом, а не дорогим парфюмом. Но не дай этому отравить тебя, племянник. Ценность мужчины не в дипломах, а в том, что он может сделать вот этим». И он сжал мои натруженные ладони.
Последней каплей стал мой восемнадцатый день рождения. Родители усадили нас за стол. Аркадия только что приняли в престижный вуз в Москве. Мать плакала от гордости.
«Аркадий будущее нашей семьи, Виктор», сказал отец, не глядя на меня. «Он думает, а не только машет лопатой. Поэтому мы решили земля будет записана на него. Чтобы он смог начать свое дело после учебы».
Мир рухнул у меня под ногами. Земля, которую я обрабатывал с детства, единственное место, где мой труд что-то значил, отнимали ради мечт моего брата.
«А я?» спросил я еле слышно.
Мать бросила на меня ледяной взгляд. «У тебя есть ремесло. Всегда найдется кому нанять сильного работника. Не будь неблагодарным это для блага семьи».
В ту ночь я не спал. Перед рассветом сложил две рубахи в сумку и ушел к дяде Николаю. Я не прощался. Зачем? Для них я исчез давно. Дядя принял меня без вопросов дал крышу, тарелку супа и место в мастерской. «Здесь все начинают с подметания стружки», сказал он. И я мел. Метал с яростью, с болью, пока ладони не кровоточили. Освоил ремесло, научился чувствовать дерево, делать точные распилы. Через годы мастерская дяди выросла. Я стал не учеником, а партнером. Мы открыли строительную фирму начали с ремонта, потом строили дома, а потом и целые жилые комплексы. Дядя был душой, я движ