Шаги миллионера гулко раздавались по мраморному полу особняка, наполняя холл торжественным эхом. Леонид вернулся без предупреждения, намного раньше запланированного. Ему было 37 лет высокий, статный мужчина в белоснежном костюме и голубом галстуке, подчеркивающем блеск его глаз. Обычно он привык к контролю, к миллионным сделкам в стеклянных кабинетах, к напряженным переговорам в Дубае. Но сегодня ему хотелось чего-то настоящего, теплого.
Сердце рвалось к дому, к сыну маленькому Мише, его восьмимесячному сокровищу с мягкими кудряшками и беззубой улыбкой. Последнему свету, оставшемуся после смерти жены. Он никого не предупредил ни команду, ни няню Варвару. Хотел увидеть дом таким, каким он был без него живым, естественным.
И он увидел но не так, как ожидал. На кухне, залитой утренним светом, стояла незнакомая женщина. Анастасия, новая горничная, лет двадцати с небольшим, в сиреневой форме с закатанными рукавами. Ее волосы были собраны в небрежный, но очаровательный пучок. Она купала Мишу в пластиковой ванночке, аккуратно поливая его теплой водой. Малыш смеялся, брызгаясь, а она напевала колыбельную ту самую, которую когда-то пела его жена.
Лед сжал сердце Леонида. Никто не имел права трогать его сына без разрешения. Он шагнул вперед, готовый разразиться гневом, но вдруг замер.
Миша смеялся. Так же беззаботно, как когда-то при матери.
Что ты делаешь? прозвучал его низкий голос.
Анастасия вздрогнула, побледнела.
Барин прошептала она, крепче прижимая ребенка. Варвара в отпуске. Я я не знала, что вы вернетесь раньше.
Он был болен? спросил Леонид, заметив легкий румянец на щеках сына.
Вчера у него была температура. Он плакал Я вспомнила, что теплая вода помогает, и
Он перебил ее, сжимая кулаки:
Ты горничная. Твое дело полы мыть, а не лечить моего ребенка. Собери вещи и уходи.
Анастасия не спорила. Она молча поднялась в гостевую комнату, где дрожащими руками начала складывать вещи. Над кроватью лежала старая фотография мальчик с кудрявыми волосами в инвалидной коляске. Ее брат. Она ухаживала за ним годами, пока он не умер у нее на руках. Тогда же она бросила учебу в медицинском.
И вот теперь история повторялась.
Вдруг раздался слабый всхлип. Миша. Тот самый плач, что был прошлой ночью. Сердце Анастасии сжалось. Она знала нельзя вмешиваться. Но ноги сами понесли ее в детскую.
Ребенок метался в кроватке, его дыхание было прерывистым, лоб покрыт испариной.
Если ждать, может начаться судорога, сказала она, глядя Леониду прямо в глаза.
Откуда ты это знаешь?
Потому что я уже теряла брата.
Леонид замер. Потом, не говоря ни слова, протянул ей сына:
Делай, что должна.
Анастасия действовала быстро: влажные компрессы, раствор для регидратации, тихие успокаивающие слова. К приезду врача Миша уже успокоился.
Ваша горничная поступила правильно, сказал доктор. Еще немного и начались бы осложнения.
Леонид молчал. Потом нашел Анастасию в коридоре.
Останься, прошептал он. Я был неправ.
Она посмотрела на него, глаза блестели.
Я хочу, чтобы ты заботилась о Мише. И если захочешь, я помогу тебе закончить учебу.
Анастасия кивнула, не в силах говорить.
С этого дня все изменилось. Она стала не просто няней, а частью их жизни. Леонид научился быть отцом, а не просто добытчиком. Анастасия вернулась к учебе, а Миша рос, зная, что у него есть не только отец, но и та, кто всегда будет рядом.
А между ними, медленно и осторожно, начало расти нечто большее
Но это уже другая история.
Миллионер вернулся домой без предупреждения… и остолбенел, увидев, что горничная делает с его сыном.