Кабинет нотариуса был душным и пах старыми бумагами. Анна сидела на неудобном стуле, чувствуя, как от волнения потеют ладони. Рядом расположилась Елена ее старшая сестра, одетая в дорогой деловой костюм с безупречным маникюром. Казалось, она пришла сюда не на чтение завещания, а на важное совещание.
Елена листала что-то на экране телефона, лишь изредка бросая равнодушные взгляды на нотариуса, словно торопилась уйти. Анна нервно теребила ремешок потрепанной сумки. В тридцать четыре года она все еще чувствовала себя той робкой младшей сестренкой рядом с уверенной в себе, успешной Еленой. Работа в местной библиотеке не приносила много денег, но Анна любила свое дело.
Для окружающих же это занятие казалось скорее хобби, особенно для Елены, занимавшей должность в крупной компании и зарабатывавшей за год больше, чем Анна за несколько лет. Нотариус, пожилой мужчина в очках, откашлялся и раскрыл папку с документами. В кабинете стало еще тише. Где-то на стене тикали старые часы, подчеркивая напряженную атмосферу.
Время словно замедлилось. Вдруг Анне вспомнилось, как дед часто говорил: «Самое важное в жизни происходит в тишине».
Завещание Николая Ивановича Морозова, начал он монотонным голосом, который разнесся по маленькому кабинету.
Трехкомнатную квартиру на улице Ленина, дом 15, квартира 84, вместе с мебелью и предметами быта завещаю внучке Елене Викторовне.
Елена даже не подняла глаз от телефона, словно заранее знала, что получит самое ценное. Ее лицо оставалось спокойным и бесстрастным. Анна почувствовала знакомую боль в груди. Опять так. Опять она оказалась второй.
Елена всегда была первой, всегда получала лучшее. В школе училась на отлично, потом поступила в престижный вуз, вышла замуж за состоятельного бизнесмена. У нее была стильная квартира, дорогая машина, модная одежда. А Анна? Она всегда оставалась в тени старшей сестры.
А также дом в деревне Заречное со всеми постройками, хозяйственными помещениями и земельным участком в пятнадцать соток завещаю внучке Анне Викторовне, продолжил нотариус, перелистывая страницу.
Анна вздрогнула. Дом в деревне? Тот самый, почти развалившийся, где дед жил в последние годы? Она помнила его смутно бывала там всего несколько раз в детстве. Тогда дом казался готовым рухнуть в любой момент. Облупившаяся краска на стенах, протекающая крыша, заросший двор все это вызывало тревогу.
Елена наконец оторвалась от экрана и с легкой усмешкой посмотрела на сестру:
Ну что, Ань, тебе хоть что-то перепало. Хотя, честно говоря не представляю, что ты будешь делать с этим хламом. Может, снесёшь и продашь землю под дачи?
Анна молчала. Слова застревали в горле. Почему дед решил именно так? Неужели он тоже считал ее неудачницей, которой даже новый дом не нужен? Хотелось заплакать, но она сдержалась не здесь, не при Елене и том строгом нотариусе, который смотрел на нее с едва заметным сочувствием.
Нотариус продолжил зачитывать формальности, перечисляя условия завещания. Анна слушала рассеянно, не до конца понимая происходящее. Дед всегда был справедливым человеком. Почему же теперь он так несправедливо разделил наследство? Наконец формальности закончились. Нотариус вручил каждой из сестер необходимые документы и ключи.
Елена быстро подписала все бумаги, аккуратно сложила ключи в стильную сумочку и поднялась. Ее движения были уверенными, деловыми.
Мне пора, у меня встреча с клиентами, сказала она, даже не взглянув на Анну. Свяжемся. Не расстраивайся слишком тебе хоть что-то досталось.
И вышла, оставив после себя легкий шлейф французских духов.
Анна еще долго сидела в кабинете, сжимая в руках ключи от деревенского дома. Они были тяжелыми, железными, с ржавчиной по краям, старомодными, с длинными бородками. Совсем не такими, как элегантные ключи Елены. Снаружи уже ждал ее муж Дмитрий. Он стоял у своей потрепанной машины, курил и нетерпеливо поглядывал на часы.
Раздражение читалось на его лице. Как только Анна вышла, он резко потушил сигарету.
Ну, что досталось? спросил он безо всяких предисловий. Надеюсь, хоть что-то стоящее?
Анна медленно рассказала ему содержание завещания. С каждым словом лицо Дмитрия становилось мрачнее.
Когда она закончила, он просто стоял молча, а потом вдруг ударил кулаком по капоту.
Дом в деревне?! Ты серьезно? Ты опять все испортила! Твоей сестре досталась квартира в центре, которая стоит минимум три миллиона, а тебе какая-то развалюха!
Анна вздрогнула от его грубости. Раньше Дмитрий редко ругался, но в последнее время стал раздражительным, особенно когда дело касалось денег.
Я ничего не выбирала, попыталась защититься она, дрожащим голосом. Это было решение деда.
Но ты могла повлиять на него! Показать, что заслуживаешь большего! Поговорить, объяснить ситуацию! Ты же всегда была тихоней. Всегда стояла в стороне, ни на что не способная. Даже нормальное наследство получить не можешь.
Его слова резали как нож. Анна почувствовала, как наворачиваются слезы. Семь лет брака, а он разговаривает с ней, как с чужой.
Дмитрий, пожалуйста, не кричи на меня. Люди смотрят.
Может, мы что-то придумаем с этим домом? тихо предложила она, озираясь.
Что придумаешь с развалюхой в глуши? Никто и ста тысяч за нее не даст. Может, снести и продать землю.
Дмитрий резко сел в машину, громко хлопнул дверью, завел двигатель и всю дорогу молчал, лишь изредка что-то бурча себе под нос. Анна смотрела в окно и думала о деде. Николай Иванович был добрым, немногословным человеком. Работал трактористом в колхозе, потом машинистом поезда, а выйдя на пенсию, переехал в деревню Заречное.
Говорил, что в городе душно, а в деревне воздух чистый и, наконец, можно пожить для себя. Анна вспоминала, как в детстве приезжала к нему летом. Дед учил ее отличать съедобные грибы от ядовитых, показывал места, где растут земляника и малина, рассказывал о птицах и зверях.
Никогда не повышал на нее голос, не заставлял делать то, что ей не нравилось. Он просто был рядом добрый, спокойный. Благ
Дед оставил мне в наследство старый дом на окраине, но когда я зашёл внутрь — остолбенел от увиденного…