Маленький ветеринарный кабинет словно сжимался от напряжения, стены будто чувствовали тяжесть момента. Холодный свет лампы падал на стол, освещая сцену прощания. Воздух был густым от непролитых слёз, от боли, которую нельзя выразить словами. В этой тишине, нарушаемой лишь прерывистым дыханием собаки, казалось, замерло само время.
На столе, покрытом потёртым клетчатым пледом, лежал Барс когда-то сильный и гордый кавказский волкодав, пёс, чьи лапы помнили бескрайние степи, чьи уши слышали вой ветра в горах. Он помнил тепло печки в деревенском доме, запах дождя на шерсти и твёрдую ладонь хозяина, которая всегда находила его загривок, словно говоря: «Я здесь». Но сейчас его тело было измождённым, шерсть тусклой, дыхание хриплым и неровным, будто каждый вдох давался с трудом.
Рядом, сгорбившись, сидел Виктор человек, вырастивший Барса из щенка. Его плечи были опущены, руки дрожали, когда он гладил уши пса, пытаясь запомнить каждую морщинку, каждый завиток шерсти. В его глазах стояли слёзы, но они не падали, будто застыли от ужаса перед неизбежным.
Ты был моим другом, Барс, прошептал он, голос срывался. Ты научил меня терпению. Ты был рядом, когда мне было тяжело. Ты лизал мне руки, когда я болел Прости, что не смог тебя спасти.
И тогда Барс, словно услышав его, приоткрыл глаза. Они были мутными, но в них ещё теплилась искра. Он собрал последние силы и ткнулся носом в ладонь Виктора. Этот простой жест разорвал сердце на части. Это было не просто движение это был крик души: «Я помню. Я люблю».
Виктор прижался лбом к его голове, закрыл глаза, и в этот миг всё остальное перестало существовать. Не было кабинета, не было боли только они двое. Годы, прожитые вместе: долгие охоты в лесу, зимние ночи у печки, летние вечера на крыльце, когда Барс лежал у ног, охраняя покой.
В углу стояли ветеринар и медсестра. Они видели такое не раз, но сердце не научишь быть каменным. Медсестра отвернулась, смахивая слёзы.
И вдруг чудо. Барс задрожал, поднял передние лапы и, дрожа, обнял Виктора за шею. Это не было просто жестом. Это был последний подарок, благодарность, любовь, вложенная в одно движение.
Я люблю тебя, шептал Виктор, сдерживая рыдания. Ты был самым верным
Ветеринар подошла с шприцем в руке.
Когда будете готовы тихо сказала она.
Виктор взглянул на Барса:
Отдыхай, мой герой Я отпускаю тебя
Но ветеринар вдруг замерла, прислушалась, нахмурилась.
Термометр! Срочно!
Что?.. Виктор не понимал.
Он не умирает! резко сказала она. У него сепсис! Температура под сорок!
Она схватила историю болезни, крикнула медсестре:
Антибиотики! Капельницу!
Он выживет? голос Виктора дрожал.
Если успеем да.
Виктор остался в коридоре. Часы тянулись мучительно. Каждый звук за дверью заставлял его вздрагивать.
Наконец дверь открылась. Ветеринар выглядела уставшей, но в глазах был огонь.
Температура падает. Сердце бьётся ровно.
Через два часа Барс открыл глаза. Увидев Виктора, слабо махнул хвостом.
Привет, старина, прошептал Виктор, касаясь его морды.
Он ещё слаб, сказала ветеринар, но он борется.
Виктор опустился на колени, прижался лбом к его голове и заплакал.
Я должен был понять Ты не просил умереть. Ты просил, чтобы я не сдавался.
Барс медленно поднял лапу и положил её ему на руку.
Это уже не было прощанием.
Это был зарок идти дальше вместе.
Пёс в последний раз обнял хозяина перед усыплением, но вдруг ветеринар крикнула: ‘Стойте!’ — и то, что случилось дальше, разрывало сердца всех в клинике