Госпожа Смирнова снова посмотрела в боковое окно. Машина медленно ползла сквозь гудки города, но внутри воцарилась тяжёлая тишина, как перед грозой. Марк чувствовал, как каждая секунда растягивается, будто тугой канат.
Марк, прошептала она после долгой паузы, двадцать лет я жила с тайной. И сегодня мне больше нечего скрывать.
Он не осмелился ответить. Пальцы его вцепились в руль, а в зеркале заднего вида горел его взгляд.
Помнишь, продолжила она, когда дети были маленькими? Артём плакал без конца, а Лиза пугалась каждый раз, когда мой муж повышал голос. Ты был тем, кто брал их за руки, выводил на улицу, водил гулять в парк, чтобы они не слышали криков отца.
Марк на мгновение закрыл глаза, и перед ним чётко всплыл образ: двое детей, притихших на заднем сиденье, он, надевающий им наушники, напевая под нос что-то невнятное лишь бы заглушить шум из дома.
А ты, Марк ты ничего не спрашивал. Не лез не в своё дело. Просто защищал их. Ты стоял, как стена, между нами и им, когда он злился.
Госпожа подняла глаза, теперь влажные, к зеркалу.
Сколько раз я хотела тебя поблагодарить. Но знала: если бы он узнал, тебе было бы куда хуже, чем мне.
Машина двигалась вперёд, но Марку казалось, что дорога тянется бесконечно. Её слова били в грудь, одно за другим.
Я оставалась с ним, сказала она, ради детей. Ради наследства. Ради приличий. Но моё сердце моё сердце всегда было с тобой.
Руль дрогнул в его руках. Он глубоко вдохнул. Все моменты последних двадцати лет пронеслись, как кино: её украдчивый взгляд в зеркало, едва заметная улыбка, когда он приносил детям игрушки, её рука, однажды случайно коснувшаяся его руки и тут же отдернувшаяся, будто обожжённая.
Ты не знаешь, Марк но я тебя любила. И люблю.
Эти слова прозвучали тихо, но заполнили собой весь салон. Он почувствовал, как перехватывает дыхание. Двадцать лет молчания, покорности, холодной учтивости всё рассыпалось в один миг.
Он припарковался на обочине, двигатель всё ещё работал. Медленно повернул голову. Их взгляды встретились в зеркале.
Госпожа начал он, но голос прервался. Я никогда не смел
Знаю, Марк. Знаю, кто ты. Знаю, чем жертвовал. И именно поэтому я больше не хочу молчать.
Она протянула руку и слегка коснулась спинки его сиденья. Это был не романтический жест, а жест благодарности, освобождения.
Дети выросли. Мне больше нечего терять. И пусть весь мир бросит в меня камни мне всё равно.
Марк чувствовал, как сердце колотится, как барабан. Сколько ночей он мечтал об этом моменте, сколько раз хотел быть для неё чем-то большим, чем просто водитель. Но слова не шли.
Марк снова произнесла она, моя жизнь только начинается. И если ты будешь рядом, у меня хватит смелости идти дальше.
Позади них город продолжал гудить, спешащие прохожие сновали туда-сюда, машины толпились в пробке. Но в этом маленьком автомобиле время остановилось.
Он неуверенно протянул руку и коснулся её пальцев. Впервые за двадцать лет он осмелился разрушить преграду.
Она ответила дрожащей улыбкой. Улыбкой, которая сказала больше любых слов.
И тогда Марк понял: он больше не просто водитель. Не тень. Он был человеком, который, сам того не зная, спас целую семью. А теперь он был тем, кого она выбрала.
Дорога расстилалась впереди, длинная и неизведанная. Но впервые в жизни Марк не боялся идти по ней.