Я ухожу. Ключи от твоей квартиры оставлю под ковриком, написал муж.
Опять ты за своё, Оксана! Сколько можно? У нас каждая копейка на счету, а тебе новую шубу подавай! Старая совсем развалилась?
Алексей, она не развалилась, она просто старая! Ей уже семь лет. Семь! Я хожу в ней, как чучело. Все на работе уже по три раза гардероб обновили, а я будто из девяностых. Неужели я не заслужила одну несчастную шубу?
Заслужила, конечно, заслужила! Алексей развёл руками, лицо его скривилось в привычной гримасе раздражения. Но не сейчас. Ты же знаешь, у меня проект горит, все деньги в обороте. Закрою сделку купим тебе хоть норковую. А пока потерпи.
Я терплю двадцать лет, Лёша. Всю нашу жизнь. Сначала пока ты институт закончишь. Потом пока на первую машину накопим. Потом на эту квартиру, точнее, на её ремонт, потому что она досталась мне от бабушки. Всёгда что-то важнее, чем я.
Оксана сама удивилась своим словам. Обычно она молчала, глотала обиду и шла на кухню заваривать чай, чтобы успокоиться. Но сегодня что-то прорвалось. Накопилось. Она устало смотрела на мужа когда-то любимого, родного, а теперь почти чужого человека с вечно недовольным лицом и потухшим взглядом.
Начинается, процедил он, стягивая с вешалки куртку. Концерт по заявкам. Всё, не могу это слушать. Мне на встречу надо.
Какая встреча в девять вечера? тихо спросила Оксана, хотя уже знала ответ. Эти «встречи» участились в последние полгода.
Деловая, Оксана, деловая! Не всем же в библиотеке до шести пылью дышать. Есть люди, которые вкалывают, чтобы такие, как ты, могли о шубах мечтать.
Он хлопнул дверью так, что задребезжали стаканы в серванте. Оксана вздрогнула и осталась стоять посреди прихожей. Тишина после его ухода была оглушительной, густой, как холодец. Она медленно прошла на кухню, машинально поставила чайник. Руки дрожали. Не от злости от сосущей пустоты внутри. Она знала: он не на встрече. Знала, что есть другая молодая, яркая, с его работы. Не хотела верить, гнала мысли, но они лезли в голову, как назойливые мухи.
Телефон в кармане халата завибрировал. Наверное, извиняется, как обычно. Сейчас напишет что-то вроде: «Прости, сорвался. Вернусь поговорим». Оксана достала телефон. Сообщение от Алексея. Но слова были другие.
«Я ухожу. Ключи от твоей квартиры оставлю под ковриком».
Всего восемь слов. Коротких, рубленых, как удары топора. Оксана перечитала их раз, другой, третий. Буквы плясали перед глазами, отказываясь складываться в смысл. Не может быть. Это шутка. Он не мог так. После двадцати лет брака. Просто уйти смской.
Она бросилась в спальню. Раскрыла шкаф. Его половина была почти пуста. Исчезли лучшие костюмы, рубашки, свитера. На полке одиноко лежал забытый галстук. На тумбочке не было его часов и зарядки. Он собрался заранее. Этот скандал из-за шубы был лишь предлогом. Удобным поводом уйти.
Ноги подкосились, Оксана опустилась на кровать. Дышать стало трудно. Она смотрела на пустоту в шкафу и не верила. Двадцать лет. Вся её сознательная жизнь. Познакомились в институте, поженились после выпуска. Жили в этой квартире, доставшейся от бабушки. Вместе клеили обои, выбирали мебель, мечтали о детях, которые так и не появились. Она работала в районной библиотеке, он строил свой маленький бизнес. Жизнь была не сахар, но их жизнь. А теперь он взял и вычеркнул всё одной смской.
Первым делом она позвонила Ирине, единственной подруге.
Ира… он ушёл, прошептала Оксана в трубку, едва сдерживая рыдания.
Кто ушёл? Куда? не поняла сонная Ирина. Окс, ты чего?
Алексей. Ушёл. Совсем. Написал, что съезжает.
В трубке повисло молчание.
Вот же сволочь! наконец выдала Ирина своим звонким голосом. Я же тебе говорила, его «ночные переговоры» к добру не приведут! Так, без паники. Он вернётся. Очухается и вернётся, куда он денется.
Нет, Ира. Он вещи забрал.
Что, все?
Почти все. Написал, что ключи под ковриком оставит.
Ах он… Ирина подбирала слова. Ладно, сиди дома, никуда не ходи. Я сейчас приеду. Купи вина. Или лучше водки. Будем лечить твоё разбитое сердце.
Ирина примчалась через сорок минут с пакетом еды и бутылкой коньяка. Решительно прошла на кухню, выложила на стол сыр, колбасу, лимон.
Так, рассказывай. Из-за чего поругались?
Оксана, немного придя в себя, рассказала про шубу, про его вечное раздражение, про холод в отношениях последних месяцев.
Понятно, кивнула Ирина, наливая коньяк. Нашёл себе молодую и решил, что он теперь мачо. А ты со своими шубами в его новую гламурную жизнь не вписываешься. Типично. Мужики в его возрасте с катушек слетают. Кризис среднего возраста, чтоб его.
Они выпили. Коньяк обжёг горло, по телу разлилось тепло.
Что мне теперь делать, Ир? Как жить?
Жить, Оксан, жить! Во-первых, смени замок. Срочно. Завтра же вызови мастера. Мало ли что ему в голову стукнет. Во-вторых, подавай на развод и дележ имущества. У него же фирма есть?
Была… есть. Маленькая, по установке пластиковых окон. Но всё на нём. И машина тоже.
Отлично. Половина твоя по закону. Нечего ему всё оставлять. Пусть его новая радость обрадуется, когда он к ней с одним чемоданом приползёт.
Они просидели до ночи. Ирина говорила без остановки, строила планы мести, поливала Алексея грязью, а Оксана молчала, тупо глядя в одну точку. Ей не хотелось ни мести, ни раздела. Хотелось вернуть время назад, в то утро, когда он ещё был здесь, когда они вместе пили кофе, и всё было как всегда.
Утром Ирина ушла на работу, а Оксана осталась одна в пустой квартире. Тишина давила
