Оля спрятала диктофон в доме свекрови, чтобы подслушать её разговоры.
Тима и Оля были женаты два года. Они любили друг друга, но напряжение между ними росло из-за отношений девушки со свекровью.
Оля была доброй и заботливой. Она всегда старалась угодить всем, особенно новым родственникам.
Но, несмотря на все усилия, она чувствовала холод и отчуждение, исходившие от Галины Петровны.
Свекровь никогда не критиковала её прямо, но колкие взгляды, язвительные интонации и неуловимые намёки заставляли Олю чувствовать себя чужой.
Каждый визит в дом Галины Петровны заканчивался для девушки слезами.
«Тима, я уверена, твоя мать меня не любит», признавалась она дрожащим голосом.
Муж откладывал книгу и вздыхал:
«Оля, опять об этом? Она просто сдержанная. Ты же знаешь, как тяжело ей было одной растить меня после смерти отца.»
«Понимаю, но почему мне кажется, что она обсуждает меня за спиной?»
«Тебе просто кажется, дорогая»
«Нет! Ты слышал, что она говорила твоей бабушке! Она назвала меня неуклюжей и сказала, что я ей не нравлюсь!»
«Ты не знаешь, о ком шла речь. Давай сменим тему. Как насчёт кино завтра?»
Но Оля не сдавалась. Она знала: свекровь презирает её семью, хотя никогда не говорила этого вслух.
После очередного напряжённого ужина она решила проверить свои подозрения.
В следующий визит она тайком принесла с собой диктофон.
Пока Галина Петровна хлопотала на кухне, Оля незаметно спрятала устройство среди полотенец его она купила ещё в университете, чтобы записывать лекции.
Вечер прошёл как обычно, без лишних подозрений.
На следующий день Оля вернулась под предлогом помощи, забрала диктофон и, дрожа, включила запись мужу:
«Послушай это», сказала она, протягивая устройство.
«Что это? Диктофон?» удивился Тима.
«Слушай.»
Сначала были обычные бытовые звуки: журчание воды, звон посуды, обрывки разговоров.
А потом резкий голос Галины Петровны в телефонной трубке:
«Не понимаю, что нашёл в ней мой сын! Даже борщ нормально сварить не может!» возмущалась она. «И её семья?! Даже чай у них будто помои! Мать у неё такая же неряха!..»
За этим последовал поток критики: внешность, манеры, происхождение Оли.
Когда запись закончилась, девушка посмотрела на мужа со слезами в глазах:
«Теперь ты видишь, что я была права?»
Тима молчал, смущённый. Он понимал, что мать не права, но и метод жены его возмущал.
«Она всегда была прямолинейна Может, просто сказала сгоряча.»
«Прямолинейна?!» вскрикнула Оля. «Ты называешь прямотой оскорбления моей семьи? Если ты не заступишься за меня, нам надо подумать о нашем браке!»
Она выбежала в слезах, оставив его в ошеломлении.
Через несколько часов он позвонил матери:
«Тебе нужно извиниться перед Олей.»
«Она меня подслушала?!» закричала Галина Петровна. «Я пойду в полицию! И в её институт, чтобы эту змею выгнали!»
«Мама, хватит!» перебил Тима. «Ты слышала себя?»
«Слышала! И скажу больше: пусть она больше сюда не приходит! А ты, предатель, защищаешь эту выскочку! Завтра всё решу!»
Она бросила трубку. Тима пытался перезвонить, но тщетно.
Он примчался к её дому, но Галина Петровна не открыла.
Тогда он решил отдалиться от матери, поняв её план разлучить его с Олей.
В следующие недели он навещал её редко, предпочитая мир в семье.
Галина Петровна, в ярости, лишь запретила невестке приходить к ней и начала сплетничать среди соседей.
Но Тима больше не слушал.
