Пять лет без визитов детей, но новость о завещании вернула их ко мне.
У меня два сына, три внука, две невестки а живу как сирота. Годами я верила, что воспитала мужчин, которые станут моей опорой. Но жизнь показала иную правду. С тех пор, как пять лет назад умерла.
Муж, ни один из них не переступил порог моего дома. Ни звонка, ни письма, ни визита. Пока однажды я не сказала вслух: «Оставлю свою квартиру племяннице». И будто по волшебству, они материализовались.
Родила двух мальчиков и считала себя счастливой ведь сыновья, говорят, ближе к матерям. Думала, в старости не останусь одна. Мы с мужем старались дать им любовь, образование, помогли встать на ноги. Пока отец был жив, хоть изредка заглядывали. Но стоило его похоронить будто я перестала существовать.
Живут в том же городе, в сорока минутах на автобусе. Оба семейные, у каждого своя жизнь. У меня два внука и внучка, которых я никогда не видела. После падения хожу с трудом, но у них вечно нет времени то заняты, то сбрасывают звонки, обещают перезвонить и забывают. Привыкла, что их слова пустой звук.
Когда соседи затопили квартиру, позвонила старшему не взял трубку. Младшему пообещал прийти, но так и не явился. Всего-то нужно было закрасить пятно на потолке. В итоге вызвал.
Таксиста. Больно было не из-за денег, а от осознания что два сына не могут выкроить час для матери.
Когда сломался холодильник, позвонила снова. Просила лишь сопроводить в магазин, боялась, что обманут. Ответили: «Мама, не переживай, продавцы всё объяснят». В итоге пошла с братом и племянницей.
Потом пришла пандемия. И тут они вдруг вспомнили про меня. Стали звонить раз в месяц: «Не выходи из дома», «заказывай продукты онлайн», «береги себя». Но я не умела. Племянница научила. Показала, как пользоваться приложениями, приносила лекарства, сидела рядом, когда я болела. Каждый вечер спрашивала: «Тёя.
Таксиста. Больно было не из-за денег, а от осознания что два сына не могут выкроить час для матери.
Когда сломался холодильник, позвонила снова. Просила лишь сопроводить в магазин, боялась, что обманут. Ответили: «Мама, не переживай, продавцы всё объяснят». В итоге пошла с братом и племянницей.
Потом пришла пандемия. И тут они вдруг вспомнили про меня. Стали звонить раз в месяц: «Не выходи из дома», «заказывай продукты онлайн», «береги себя». Но я не умела. Племянница научила. Показала, как пользоваться приложениями, приносила лекарства, сидела рядом, когда я болела. Каждый вечер спрашивала: «Тётя Люба, как ты?» Мы стали ближе, чем я когда-либо была с родными детьми.
Праздники теперь провожу у брата. Дочка племянницы зовёт меня «бабушкой». И я поняла: дети у меня есть, а семьёй стала племянница. Она ничего не просит. Просто рядом. Заботится.
И я решила: раз сыновья забыли пусть квартира достанется той, кто был со мной в трудные времена. Оформила завещание на неё. Она даже не знает. Сделала, как честно.
Но кто-то проговорился. В тот же день старший сын набрал. Голос злой, слова колкие. Спросил, правда ли я отдаю квартиру чужой. Когда подтвердила, закричал: «Ты с ума сошла! Это же семейное наследство!» Я положила трубку.
Вечером в дверь постучали. Оба стояли на пороге. С тортом. С внучкой, которую впервые увидела. Улыбались, ласковые. А потом началось: «Ты не можешь так», «она тебя выгонит», «мы твои дети», «отдаёшь жильё чужой». Выслушала молча. А потом сказала: «Спасибо за заботу. Но решение принято».
Ушли, хлопнув дверью. Сказали: если подпишу документы могу забыть об их помощи и внуков больше не увижу. Но, дорогие мои, я вас и так годами не вижу только равнодушие. Пришли спустя пять лет и лишь потому, что испугались потерять. Не мать. Квартиру.
Не жалею. Если племянница однажды отвернётся судьба. Но в неё я верю. Она добрая, честная. А вы? Теперь живите с совестью. Если она у вас ещё осталась.
