**Дневниковая запись**
На следующий день я вернулся в офис в мрачном настроении. В голове все еще стояли крики людей с рынка, их возмущение, взгляд той женщины, будто пронзивший меня до глубины души. Я пытался отогнать эти мысли: *«Они ничего не понимают. Жизнь борьба. Слабые падают, сильные поднимаются»*.
Но совесть скребла где-то внутри. Эти глаза Почему они казались такими знакомыми?
Утром ко мне ворвался мой партнер, Семёнов, с каменным лицом.
Артём, проблемы. Та сцена на рынке выложили в интернет. Видео разлетается повсюду. Тысячи людей пишут, что тебе должно быть стыдно. Если не примем меры, репутация компании рухнет.
Что?! рявкнул я, но, увидев на экране телефона собственное лицо, пинающее хрупкую женщину, побледнел. Заголовок был беспощаден: *«Олигарх унизил голодающую мать»*.
Послушай меня, продолжил Семёнов. Тебе нужно найти её. Дать денег, обеспечить жильём. При камерах. Это будет выглядеть как благотворительность. Единственный шанс.
Я стиснул зубы и кивнул. Ненавидел оправдываться, но репутация дороже.
После обеда я вернулся на рынок. И снова увидел её ту же старую шаль, те же грустные глаза. Она не отпрянула, лишь смотрела.
Женщина, начал я холодно. Я хочу загладить вчерашнее. Дам вам деньги. Квартиру. Еду.
Она долго смотрела на меня, будто вспоминая что-то. Потом тихо прошептала:
Артюша?
Сердце ёкнуло. Это имя так ласково могла звать только одна. Мама.
Что вы сказали? голос дрогнул.
Женщина сжала дрожащие руки.
Артюша сынок это ты?
Я отступил.
Не может быть. Мама умерла. Двадцать лет назад.
Её глаза наполнились слезами.
Нет, сынок. Я жива. Твой отец забрал тебя у меня, когда тебе было шесть. Я искала тебя годами. Писала письма, но ответа не было. Силы иссякли осталась только надежда.
Грудь сжало. В памяти всплыли обрывки: запах дешёвого мыла, мягкие руки в волосах, обрывки колыбельной. Я не хотел верить.
Это спектакль. Вам нужны деньги, прошипел я, но злости уже не было.
Она достала из-под шали смятую фотографию. Мальчик лет шести, с игрушечной машинкой точь-в-точь как у меня в детстве. Рядом она, молодая, улыбающаяся.
Во мне что-то сломалось. Колени подкосились.
Боже прошептал я. Мама а я я тебя ударил
Слёзы хлынули потоком. Олигарх, годами строивший империю с каменным лицом, теперь стоял на коленях перед нищенкой.
Прости рыдал я. Я не знал не видел
Она дотронулась до моего лица. Руки были слабыми, но прикосновение тёплым.
Не надо прощения, Артюша. Я всегда верила, что ты вернёшься. Любовь не умирает.
Люди вокруг молчали. Все видели, как богач, раздавленный горем, обнимает мать, которую считал мёртвой.
Через несколько дней газеты вышли с заголовками: *«Олигарх нашёл бездомную мать»*. Но мне это было уже не важно. Я забрал её домой, вызвал врачей, обустроил комнату. Но главное мы говорили. Часами. Мама рассказывала о годах одиночества, борьбы, боли и надежды снова увидеть сына.
А я слушал и чувствовал, как во мне что-то встаёт на место. Пустота, которую не заполнили ни деньги, ни успех, наконец утихла.
Однажды вечером, сидя на террасе, я сжал её руку.
Знаешь, мам, я думал, что смысл жизни в богатстве. Но теперь теперь я понимаю. Я искал не деньги. Я искал тебя.
Она улыбнулась, слезы блестели на глазах.
Семья, сынок, вот что даёт смысл всему. Не забывай.
Тогда я осознал: никакие дворцы и золото не стоят одного слова *мама*.
**Урок:** Богатство прах, если за ним нет сердца.
