Галина Петровна рванулась за конвертом так резко, что все вздрогнули, а ложки звякнули о тарелки. Её ярко-красные ногти впились в бумагу, но нотариус твёрдо положил ладонь на её руку.
Простите, сударыня, холодно сказал он. Это не ваше.
В гостиной повисла тишина. Лишь тикали часы да с улицы доносился детский смех. Олег съёжился на стуле, будто хотел стать невидимым; его новая жена смотрела с напряжённым любопытством, не понимая всей тяжести момента.
Я оставалась неподвижной. Десять лет назад я бы дрожала, умоляла не унижать меня. Теперь же знала: у них больше нет власти надо мной.
Нотариус вскрыл конверт и достал несколько листов. На первом стояла подпись моего свёкра Василия Ивановича. Голос чиновника прозвучал резко:
Завещание составлено за три месяца до смерти. Единственная наследница Марина Владимировна.
Родня зашумела. Тётушки переглянулись, дяди закашляли, а какой-то ребёнок засмеялся, не понимая происходящего.
Это невозможно! выкрикнула Галина Петровна. Ложь! Он никогда бы так не поступил!
Всё изложено чётко, продолжил нотариус. «Всё своё имущество, включая дом и землю, оставляю невестке, которую изгнали из семьи против её воли». Здесь даже пояснение приложено.
Олег охнул. Его новая жена с отвращением отодвинулась, будто он стал ей чужим.
Я глубоко вдохнула. Я знала об этом завещании раньше, но услышать его публично совсем другое.
Так вот оно что прошипела свекровь. Он всегда тебя жалел! И теперь ты хочешь забрать у нас дом?
Я поднялась. Мой голос звучал спокойно, но твёрдо, как сталь:
Я ничего не забираю. Вы украли у меня десять лет, когда выгнали. Но ваш муж видел правду. И решил иначе.
Как ты смеешь! завопила она. Ты никто!
Теперь я хозяйка этого дома, твёрдо ответила я.
Тишина снова окутала комнату. Все смотрели на меня.
Но после паузы продолжила я, я не выгоню вас. У меня есть свой дом, своё дело. Я хочу лишь одного: справедливости.
Олег поднял голову, поражённый:
Значит мы можем остаться?
Можете, кивнула я. Но дом теперь мой. И это значит, что вы больше не властны надо мной.
Галина Петровна казалась сломленной. Её голос стал едва слышным:
Ты хочешь нас уничтожить
Я прямо посмотрела ей в глаза:
Нет. Я хочу, чтобы ты почувствовала, каково это зависеть от чужой доброты.
Нотариус закрыл папку и поднялся.
Все документы в порядке. С сегодняшнего дня собственница Марина Владимировна.
Я коротко кивнула и вышла на крыльцо. На улице было свежо, солнце садилось за старой грушей. Я шла к калитке лёгкой походкой, будто парила.
Пса Рекса уже давно не было в живых, но мне чудился его тихий скулёж, как когда-то он провожал меня. Только теперь он сопровождал не изгнанницу, а победительницу.
Я улыбнулась и пошла дальше. Больше никто не мог сказать, что я «никто». Я была собой. И этого хватило, чтобы вернуть себе достоинство и жизнь.
Так я поняла: истинная сила не в мести, а в том, чтобы остаться человеком, даже когда тебя лишают всего.
