Я разорвал все связи с семьёй и впервые дышу свободно.
Всё детство мне твердили, что семья самое святое на свете. Мои родители были из больших семей, а значит, я рос в окружении дядей, тёток и бесчисленных двоюродных братьев и сестёр. Каждое Рождество, каждое лето мы собирались у моих бабушки с дедушкой в маленькой деревне под Воронежем. Дом гудел от смеха, споров и запаха пирогов, которые пекла бабушка. Я верил, что мы настоящая семья, и ничто нас не разлучит.
Но позже я понял: это была лишь иллюзия.
После школы я не пошёл сразу в институт. У родителей не было денег, и я не хотел их обременять. Вместо этого я выучился на бухгалтера думал, быстрее найду работу и скоплю на учёбу. Когда пришло время искать место, я вспомнил о тёте Ирине сестре мамы. Она работала кадровиком в крупной фирме в Москве. Я не просил протекции, лишь совета.
Но она оборвала меня на полуслове.
Ничем не помогу, брезгливо бросила она. Нет ни диплома, ни опыта, да и вряд ли ты на это годен.
Я онемел. Она даже слушать не стала, будто я для неё пустое место.
Я злился, но сдаваться не хотел. Поступил в университет и пробивался сам.
Через несколько месяцев я приехал к бабушке на семейный ужин. Едва переступив порог, почувствовал, как воздух стал тяжёлым.
Ну вот, студент явился! усмехнулся дядя Павел. Дошло, что без бумажки ты никто?
За столом рассмеялись.
Всё равно бросит, добавил двоюродный брат Максим. Умный бы сразу в институт пошёл, а не в каком-то ПТУ время терял.
Я стиснул кулаки под столом, но промолчал. Внутри же всё кипело. В тот вечер я понял: здесь мне не место.
После этого я перестал ходить на семейные сборища. Зачем терпеть унижения? Но однажды позвонила мама.
Понимаю, тебе тяжело, мягко сказала она. Но семья есть семья. Нельзя их просто игнорировать.
Ради неё я попробовал в последний раз.
На следующей встрече нашли новый повод надо мной посмеяться.
Тебе уже двадцать девять, а ты всё один? язвительно спросила тётя Ирина. Кому ты нужен без карьеры, без квартиры, без будущего?
Я не ответил. Я работал, учился, строил жизнь кирпичик за кирпичиком. Но для них я оставался неудачником.
А потом случилось то, что всё изменило.
Бабушка Анна тяжело заболела. Ей было девяносто, она не могла ходить и требовала постоянного ухода. И в этот момент семья, так воспевавшая родственные узы, разбежалась кто куда.
У меня свои дети, вздохнула тётя.
Работа не ждёт, буркнул дядя Павел.
Пусть в дом престарелых, заключил Максим.
Они бросили её.
А я нет.
Забрал её к себе в маленькую квартиру в Ростове. Кормил, мыл, помогал во всём. Моя невеста, Надя, которая видела её всего пару раз, проявляла больше тепла, чем её родные дети.
Последние месяцы бабушка почти не говорила. Каждый вечер я садился рядом, брал её руку и рассказывал о нашем прошлом. Чтобы она знала: она не одна.
А после похорон я услышал их шёпот.
Наследство, конечно, их интересовало Кто знает, может, и поторопили конец.
Те, кто её предал, теперь смели обвинять меня.
С меня хватило.
У могилы я принял решение.
Всё кончено.
Я отказался от наследства. Оторвался от всех. Даже с матерью говорю только тогда, когда ей реально нужна помощь. Остальные для меня больше не существуют.
И впервые в жизни я чувствую себя свободным.
Без вины. Без стыда. Без необходимости оправдываться перед теми, кто меня никогда не принимал.
Они моя кровь, но не моя семья.
Теперь у меня своя жизнь. Своё будущее.
И наконец покой.
