В ту далёкую пору, когда летние дни были долгими, а зелёные листья прилипали к оконным стёклам, будто защищая комнату от палящего солнца, в небольшой московской квартире жили мать и сын. Сорокапятилетняя Людмила и её семнадцатилетний Миша существовали в привычном ритме, где каждая вещь давно обрела своё место. Но в тот июнь воздух был наполнен не летней свежестью, а каким-то напряжением, не исчезавшим даже при сквозняке.
Утро, когда пришли результаты ЕГЭ, Людмила запомнила навсегда. Миша сидел за кухонным столом, уткнувшись в телефон, плечи его были сжаты. Он молчал, а она стояла у плиты, не зная, что сказать. Мам, не получилось, наконец выдохнул он. Голос звучал ровно, но в нём слышалась усталость. Усталость, которая за этот год стала их постоянным спутником. После школы Миша почти не выходил гулять готовился к экзаменам сам, ходил на бесплатные курсы при лицее. Людмила старалась не давить: приносила чай с мёдом, иногда просто сидела рядом в тишине. Теперь всё начиналось заново.
Эта новость ударила её, как ведро ледяной воды. Она знала: пересдача возможна только через школу, придётся заново собирать документы. Денег на платных репетиторов не было. Отец Миши давно жил отдельно и не участвовал в их жизни. За ужином они ели молча, каждый погружённый в свои мысли. Людмила перебирала варианты: где найти недорогих преподавателей, как уговорить сына попробовать снова, хватит ли у неё сил поддержать его.
Миша в те дни был словно неживой. В комнате стопка тетрадей возле ноутбука. Он снова листал тесты по математике и русскому, те самые, что решал весной. Иногда подолгу смотрел в окно, будто собирался уйти. На вопросы отвечал односложно. Она видела, как ему больно возвращаться к пройденному. Но выбора не было. В вуз без ЕГЭ не поступить. Значит, надо начинать сначала.
На следующий вечер они вместе обсуждали план. Людмила открыла ноутбук, предложив поискать репетиторов.
Может, попробуем кого-то другого? осторожно спросила она.
Я справлюсь сам, буркнул Миша.
Она вздохнула. Знала: ему стыдно просить помощи. Но в прошлый раз он пытался один и вот результат. Ей хотелось обнять его, но она сдержалась. Вместо этого осторожно завела разговор о расписании: сколько часов в день он готов заниматься, что было самым сложным весной. Постепенно беседа потеплела оба понимали: назад пути нет.
Через несколько дней Людмила обзванивала знакомых, искала контакты учителей. В родительском чате нашла Ольгу Николаевну, которая готовила к математике. Договорились на пробный урок. Миша слушал вполуха, но когда мать принесла список репетиторов по русскому и обществознанию, нехотя согласился посмотреть анкеты.
Первые недели лета прошли в новой рутине. Утром завтрак: гречка, чай с лимоном, иногда свежие ягоды с рынка. Потом занятия с репетитором: то по видеосвязи, то у них дома. После обеда самостоятельная работа над тестами. Вечером разбор ошибок или звонки другим преподавателям.
Усталость накапливалась у обоих. К концу второй недели напряжение прорывалось в мелочах: забытый хлеб, невыключенный утюг, раздражение из-за пустяков. Однажды за ужином Миша резко швырнул вилку на тарелку:
Хватит меня контролировать! Я не маленький!
Она попыталась объяснить, что хочет помочь организовать день. Но он только молча смотрел в окно.
К середине лета стало ясно: старый подход не работает. Репетиторы попадались разные: кто-то требовал зубрёжки, кто-то задавал непосильные задачи. Порой после занятий Миша выглядел разбитым. Людмила злилась на себя: может, зря настаивала? Окна были открыты настежь, но духота не уходила.
Пару раз она предлагала прогуляться или отдохнуть, но разговор быстро переходил в спор: то ему казалось глупым тратить время на улицу, то она начинала перечислять пробелы в знаниях.
Однажды вечером всё достигло предела. Репетитор дал сложный пробник, результат оказался хуже ожидаемого. Миша вернулся домой мрачный и заперся в комнате. Позже Людмила услышала тихий стук и осторожно вошла.
Можно? спросила она.
Что?
Давай поговорим
Он долго молчал, потом признался:
Боюсь снова всё завалить.
Она села рядом на кровать.
Я тоже боюсь за тебя Но вижу, как ты стараешься.
Он посмотрел на неё:
А если опять не сдам?
Тогда будем искать выход вместе
Они проговорили почти час: о страхе не оправдать ожидания, об усталости, о бессилии перед этой системой. Решили: ждать идеала глупо нужен план по силам.
Позже они составили новый график: меньше часов занятий, время для прогулок, обещание говорить о трудностях сразу, а не копить злость.
В комнате Миши теперь чаще было открыто окно. После того разговора в доме воцарилось хрупкое спокойствие. Он сам прикрепил к стене новый распорядок, выделив маркером дни отдыха.
Сначала было непривычно. Порой Людмиле хотелось проверить, сделал ли он пробник, но она останавливала себя. По вечерам они выходили прогуляться не про учёбу, а просто так. Миша всё ещё уставал, но злости стало меньше. Он начал спрашивать совета, зная, что мать выслушает без упрёков.
Первые успехи пришли незаметно. Ольга Николаевна написала: «Сегодня Миша сам решил два сложных задания! Видно, что работает над ошибками». Людмила перечитала сообщение несколько раз, улыбаясь, будто это была победа куда важнее. За ужином она осторожно похвалила сына. Он отмахнулся, но уголки губ дрогнули.
Потом он сам принёс результат пробного сочинения по русскому впервые высокий балл.
Кажется, я понял, как строить аргументы, тихо сказал он.
Людмила только кивнула и обняла его за плечи.
Постепенно в доме стало теплее. На столе появились огурцы с дачи, ужинали вместе чаще, говорили не только об экзаменах. Ошибки теперь разбирали спокойно, иногда даже с шутками. Однажды Миша написал в черновике едкий комментарий про абсурд заданий Людмила рассмеялась так искренне, что он присоединился.
Разговоры вышли за рамки ЕГЭ: кино, музыка из его плейлиста, планы на сентябрь пока без точных вузов. Оба учились доверять друг другу не только в учёбе.
Дни стали короче, солнце
