Татьяна Ивановна шла по улочкам тихого городка под Ярославлем, направляясь в школу за внучкой. На лице её светилась улыбка, а каблуки весело отстукивали по булыжной мостовой, будто возвращая её в молодость, когда жизнь казалась бесконечной песней. Сегодня был важный день она наконец купила собственную квартиру. Просторную, светлую однушку в новостройке, о которой мечтала годами. Почти два года копила, экономя каждую копейку. Продажа деревенской избы дала лишь половину суммы, остальное добавила дочь, Ольга, но Татьяна Ивановна поклялась вернуть ей деньги. Пенсии ей, семидесятилетней вдове, хватало, а молодым дочери с мужем средства нужнее, ведь у них вся жизнь впереди.
На пороге школы её уже ждала внучка, Леночка, второклассница с аккуратными косичками. Девочка бросилась к бабушке, и они зашагали домой, переговариваясь о школьных делах. Восьмилетняя Лена была светом в жизни Татьяны Ивановны, её главной радостью. Ольга родила её поздно, под сорок, и тогда же попросила мать переехать поближе. Татьяна Ивановна не хотела покидать родную деревню, где каждый уголок напоминал о прошлом, но ради дочери и внучки оставила всё. Она поселилась рядом, взяла на себя заботы о Леночке встречала из школы, сидела вечерами, пока родители на работе, а потом уходила в свою скромную, но уютную квартирку. Жильё оформили на Ольгу на всякий случай, стариков ведь легко обвести вокруг пальца. Татьяна Ивановна не спорила: думала, это просто формальность.
Бабуля, вдруг прервала её мысли Леночка, глядя в глаза, мама сказала, что тебя надо отправить в дом для стариков.
Татьяна Ивановна застыла, будто её облили ледяной водой.
В какой дом, родная? переспросила она, чувствуя, как мороз пробежал по спине.
Ну, где живут старые бабушки. Мама говорила папе, что тебе там будет хорошо, скучать не будешь, Леночка говорила шёпотом, но каждое слово било как обухом.
Да я не хочу туда! Лучше в санаторий поеду, подышу воздухом, ответила Татьяна Ивановна, голос её дрогнул, а в голове закружилось. Она не верила своим ушам.
Бабуль, только не говори маме, что я тебе сказала, прошептала Лена, прижимаясь к ней. Я слышала, как они ночью разговаривали. Мама сказала, что уже договорилась, но заберут тебя не сейчас, а когда я подрасту.
Не скажу, солнышко, пообещала Татьяна Ивановна, открывая дверь квартиры. Голос её дрожал, ноги подкашивались. Что-то мне нехорошо, голова кружится. Прилягу немного, а ты переодевайся, ладно?
Она опустилась на диван, чувствуя, как сердце колотится, а в глазах темнеет. Эти детские слова разорвали её мир на части. Это была правда страшная, неумолимая правда, которую ребёнок не мог выдумать. Через три месяца Татьяна Ивановна собрала вещи и уехала обратно в деревню. Теперь она снимает там угол, копит на новую избу, чтобы обрести хоть какую-то опору. Ей помогают старые подруги и дальние родственники, но в душе пустота и горечь.
Некоторые качают головами: «Сама виновата, надо было поговорить с дочерью, выяснить всё». Но Татьяна Ивановна знает своё.
Ребёнок не соврёт, говорит она твёрдо, глядя в окно. Поведение Ольги всё объясняет. Она даже не позвонила, не спросила, почему я уехала.
Видно, дочь всё поняла, но молчит. А Татьяна Ивановна ждёт. Ждёт звонка, слов, хоть какого-то знака, но сама не набирает номер гордость и обида сковали её. Она не чувствует за собой вины, но сердце ноет от этой тишины, от предательства самых близких. И каждый день она спрашивает себя: неужели это всё, что осталось от её любви и жертв? Неужели её старость обречена на одиночество?
