12октября, 2025г., Дневник
Сегодня я подписала с собой самый странный контракт брак с моим соседом, которому уже восемьдесят два года, лишь бы его не отправили в дом престарелых.
Ты с ума сошла?! воскликнула сестра Марина, чуть не уронив кружку с чаем.
Вопервых, ему не восемьдесят, а восемьдесят два, ответила я, стараясь звучать спокойно. А вовторых дай мне закончить.
Все началось, когда я услышала шепот детей под окном его крошечной квартиры на Арбате. Они приезжали два раза в год, проверять, жив ли отец, а потом исчезали. На этот раз они с листовками пансионатов, уговаривая его переехать.
Папа, тебе уже восемьдесят два. Ты не можешь жить один.
У меня восемьдесят два года, а не восемьдесят две болезни, бросил он хриплым, но теплым голосом. Я сам готовлю, хожу на рынок в Кузнецком, даже сериалы смотрю без сна. Всё у меня в порядке!
Вечером Вячеслав Петрович постучал в мою дверь с бутылкой сухого красного вина и взглядом, будто готовился к отчаянному разговору.
Мне нужна помощь немного необычная, сказал он.
После пары бокалов его «необычная помощь» превратилась в предложение руки и сердца.
Только формально, уточнил он. Если я женат, детям будет сложнее меня кудато отправить подальше от глаз.
Я увидела в его синих глазах ещё искру задора и характер, и вспомнила свои тихие вечера: пустая квартира, телевизор и полная тишина. Он был единственным, кто каждый день спрашивал, как у меня дела.
А моя выгода? спросила я.
Половина счетов, воскресный гювеч, и ктото, кому важно, что ты вернёшься домой, ответил он.
Через три недели мы стояли в ЗАГСе на Тверской. Я в платье, которое нашла в магазине «Утро». Он в старом костюме, пахнущем нафталином и воспоминаниями. Свидетелями были продавщица из киоска у метро и её муж, едва сдерживая смех.
Можете поцеловать невесту, объявил регистратор. Он чмокнул меня в щёку так громко, будто вскрыл конверт.
Дальше всё шло удивительно легко: он встаёт в шесть утра, делает свои «легендарные» пять отжиманий, я пью вчерашний кофе и ложусь спать поздно после работы.
Это не кофе, это пытка, ворчал он.
А твои упражнения пародия на спорт, отвечала я.
По воскресеньям наш дом наполнялся ароматом гювеча и смехом. Он рассказывал о своей первой жене, которую любил до конца, и о детях, которые видели в нём уже не отца, а проблему. Однажды те самые дети ворвались в наш дом с обвинениями:
Она пользуется им!
Я слышу прекрасно! крикнул Вячеслав с кухни. И, кстати, твой кофе хуже!
Зачем вам этот брак? спросила его дочь Аграфена, холодным взглядом сверля меня.
Я посмотрела туда, где он напевал, наливая мне кофе, и ответила:
Зачем? Потому что я не одна. У меня есть ктото, с кем ужинать по воскресеньям, есть кому сказать: «Я дома». Есть рядом человек, который радуется моему смеху. Это преступление?
Дверь захлопнулась так громко, будто поставила точку в их спорах. Он принёс две чашки.
Думают, я сошёл с ума, сказал он.
Они не ошибаются, улыбнулась я.
Ты тоже безумна.
Поэтому мы идеальная пара.
Твой кофе всё равно яд.
А твой спорт мультфильм.
Ну, семья же.
Мы чокнулись чашками на фоне заката и «ненастоящей» любви.
Полгода спустя всё так же: он встаёт слишком рано, я продолжаю «портить» кофе, а воскресенья пахнут гювечем и счастьем.
Ты не жалеешь? спрашивает меня иногда Марина.
Ни секунды, отвечаю я каждый раз. Пусть ктото считает наш брак фальшивым. Для меня это самое подлинное, что случалось в моей жизни.
Безымянное.
