Терпи, доченька! Ты теперь в другом доме, и их правила надо уважать. Ты вышла замуж, а не в гости пришла. Какие правила, мама? Всё здесь ккуку! Особенно теща! Она меня ненавидит, это очевидно! А ты слышала, что тещи бывают добрыми?
Тусуется! Тусуется! Ну и живёт! Светлана Петровна стояла посреди кухни, лицо её пылало от гнева, глаза блестели от ярости. Если муж гуляет, то жена сама виновата. Что ещё мне тебе объяснять?
Теща взбешалась. Орала на свою невестку Василису, будто безумная. Всё изза того, что та заподозрила её сына Бориса в неверности.
Василиса, юная, хрупкая девушка с большими наивными глазами, прижалась к стене, пытаясь успокоить разъярённую женщину.
Светлана Петровна, но ведь это не нормально. У него семья, дети начала оправдываться Василиса, но теща сразу перебила её, отмахнувшись, как бы отгоняя назойливую моль.
Это ты, семья? Или твоё чадо, которое не пускает меня к себе? сказала теща пренебрежительно. Твоё воспитание, кстати!
Какое воспитание, Светлана Петровна? Ивану только год. Он ещё совсем маленький, тихо возразила Василиса.
Маленький? скривилась женщина. У Егоровых внук ещё меньше. И к рукам берётся, и не репетирует, как этот твой она махнула рукой в сторону детской комнаты.
Вовот, он ваш внук, ответила Василиса, голос её дрожал. Дети чувствуют плохих людей. Может, поэтому он к вам не подходит.
Мы плохие? Вот же коза крашеная! теща закричала. А где ты, красавица, живёшь на халяву? Чьи продукты ешь? Чьи деньги тратишь? Невежливая!
Василиса больше не желала спорить со своей бурной тещей. Она уже тысячу раз говорила Борису, что хочет жить отдельно от его родителей, но Борис, избалованный сын маминой руки, ничего в этом не видел.
Он любил жить в родительском доме, чувствовал себя там, как в лоне матери. Работал спокойно, а все бытовые хлопоты решали старики стирка, уборка, готовка. Не жизнь, а сказка!
Сначала Василиса пыталась наладить контакт с тещей. Помогала по дому, поддерживала её, даже выслушивала бесконечные жалобы на соседей. Но со временем поняла, что всё напрасно.
Сколько бы ни старалась быть доброй и послушной, теща её ненавидела и не скрывала этого.
Привела в дом эту недотепу, будто нормальных девушек не было, рассказывала Светлана Петровна соседке, пока Василиса собирала разбросанные Борисом игрушки, слыша всё.
А из соседнего села к нам приезжала! Вот бы чего! Наши бабки гораздо лучше, трудолюбивее, умнее.
И не говори! подхватила соседка, местная сплетница баба Маня, уже успевшая переплюнуть всех в деревне.
Понимаю, могла бы и сама чтонибудь сделать, но ты, Петровна, говорили, что руки у тебя не из того места. Ни к чему её не привести.
Не представляешь, насколько! Нельзя ей доверять. Либо потеряет, либо сломает. А ребёнок у неё какойто не такой.
У Егоровых внук совсем другое дело. Спокойный, умный мальчик. А наш всё время репетирует, вертится. Видно, гены не те.
Когда жизнь стала невыносимой, Василиса позвонила матери в соседнюю деревню, жаловалась, плакала, а мать отвечала:
Терпи, доченька! Ты теперь в другом семействе, и их порядки надо учитывать. Ты вышла замуж, а не в гости пришла.
Какие порядки, мама? Всё здесь ккуку! Особенно теща! Она меня ненавидит, это очевидно!
А ты слышала, что тещи могут быть добрыми? Мы все через это прошли, и тебе придётся. Главное не показывай, что тебе тяжело. Терпи.
Понимая, что с её боязливой и нерешительной матерью ничего не сделать, Василиса пригрозила ей, что позвонит и пожалуется отцу.
Пошкодуй отца своего! испугалась мать. Ты же знаешь, у него условный срок. Один неверный шаг, и его поймают!
Василиса знала, что отец очень любит единственную дочь. За своё прежнее правонарушение он получил условный срок, когда ктото обидел её в местном магазине.
Она тоже знала, что отец вряд ли промолчит, если узнает, как издеваются над любимой дочкой в чужой семье. Он был человеком горячим.
Хорошо, отцу не скажу, ответила Василиса. Но если они продолжат в том же духе, если теща будет вести себя так Я не знаю, что сделаю.
Всё уладится, доченька, повторяла мать, пытаясь успокоить её. Через пару недель ты уже не вспомнишь эту ссору.
Василиса хотела бы забыть её, но отношения с тещей не улучшались. Светлана Петровна, кажется, только усиливала свою злобу, будто всё в ней было виновато. Даже её муж, Иван Степанович, старый и уставший от жизни человек, не выдержал.
Зачем ты кричишь на девушку постоянно? однажды утром, когда скандал уже достиг апогея, Иван Степанович попытался вмешаться. Она уйдёт от нас! И правильно сделает!
Я её пойду! закричала Светлана Петровна, направив всю свою ярость на мужа. Пойду в суд, верну каждую копейку, что у нас прошла за эти годы! И ребёнка её заберу, чтобы он не рос в такой никчёмной семье!
Василиса понимала, что теща несёт пустые угрозы, но всё равно боялась. Тем более что всё ещё любила своего мужа Бориса.
Слухи о том, что Борис тайно встречается с бывшей Оксаной, оказались лишь деревенскими сплетнями, которые такие же бабки, как Светлана Петровна, подхватывали и разносили по селу.
Сколько бы ещё продолжались издёвки тещи, если бы не её длинный язык? Однажды, будучи в приподнятом настроении после очередной «победы» над невесткой, она в красных пятнах рассказала о своих «подвигах» своей лучшей подруге, бабе Манье.
Как всегда, добавила чтото новенькое, приукрасила, а потом пересказала другой подруге, а затем своему мужу И так история о «непослушной невестке» и её строгой тёще, с множеством деревенских домыслов, дошла до отца Василисы.
Отец Василисы, суровый муж ростом почти два метра, широкими плечами, задумал быстро действовать.
Он взял топор, которым только что колол дрова, не сняв рабочую куртку, сел на старенький мотоцикл «Урал», и, не сказав ни слова жене, отправился в соседнюю деревню спасать дочь от позорного плена.
В то время в доме Светланы Петровны произошёл настоящий скандал. Молодая мать на минуту оставила малыша Ивана на новом яркожёлтом диване, чтобы сходить за подгузниками.
Вернувшись, она увидела под ребёнком коричневое пятно. В глазах тещи это пятно выросло до огромных размеров, словно чёрная дыра, готовая поглотить всю квартиру. Жена появилась, как гроза, и сразу начала орать:
Ты испортила диван! Мой любимый! Ты знаешь, сколько он стоил? Руки бы тебе оторвали, а потом пришила бы, чтоб не кортило!
Я всё исправлю, всё уберу, пыталась успокоить тещу Василиса, дрожащими руками беря тряпку.
Что ты уберёшь? Он же новый! Как тебе это знать? Ты никогда не покупала ничего за свой счёт!
А вы что, всегда за чужие платите? не выдержала Василиса, и в тот момент осмела её упрекнуть, что всё её жизнь висит на шее мужа.
Посмотрите на неё! Хватит грубить тёще! лицо Светланы Петровны покраснело.
Давай оттереть пятно, а потом марштьте к нам вместе с сыном! Будете у меня жить и гадить, пока не научитесь вести себя прилично!
Василиса, потёкшая слезами, пыталась оттереть пятно. Коричневая ляпка на яркожёлтом покрывале упрямо не поддавалась, будто издёвывая её беспомощность.
Малыш Иван, чувствуя маминую тревогу, вопил во весь голос, его плач усиливал напряжённую обстановку в доме.
Светлана Петровна стояла над головой Василисы, продолжая поливать её клятвенными ругательствами. Она даже не заметила, как в дверном проёме появился чужой человек отец Василисы, Николай. Он стоял, как памятник, рука крепко сжимала деревянную ручку топора.
На мгновение Светлана Петровна, будто почувствовав присутствие, обернулась. Её взгляд упал на инструмент.
Она прекрасно знала, каким горячим был Николай, и о его условном сроке тоже. Страх мгновенно прошёл по её коже.
Поймав, что сын услышал достаточно, и дело принимает серьёзный оборот, Светлана Петровна попыталась сохранить лицо и отстоять свою правоту, хотя голос дрожал.
О, привет, Николай! А я вот, вашу Василису воспитываю
Слушал, как ты её воспитываешь, грозно произнёс отец и вошёл в комнату в обуви.
Он поднял топор над головой, заставив Светлану Петровну инстинктивно отпрянуть. Но вместо удара он легко положил топор на плечо и протянул руку дочери.
Пойдём, Василиса, тебе здесь больше нечего делать, сказал он и повёл её к выходу.
Стой, зять, Светлана Петровна, оправившись от шока, попыталась вернуть контроль. Что скажу своему сыну?
Пусть сын сам придёт ко мне за женой. Я поговорю с ним помужски, бросил Николай короткий, холодный взгляд, который говорил больше любых слов.
Николай увёл дочь и маленького Ивана. Борис долго не решался приехать за женой и сыном, боясь столкновения с тестем, но всё же собрался.
Николай долго беседовал со своим зятем. Он не угрожал, не кричал, но его спокойный, твёрдый голос и топор, лежащий на столе, делали слова весомыми.
Борис пообещал, что будет жить с Василисой отдельно, что мать больше не будет вмешиваться в их жизнь и что он будет защищать её и ребёнка, не позволяя никому обидеть.
Когда Николай крепко пожал Борису руку, тот почувствовал, что шутки с этим человеком недопустимы, и все обещания ему придётся выполнять.
С тех пор Светлана Петровна обходила невестку и внука стороной, больше не разговаривала с ними и даже не приветствовала, встречая на улице.
Борис и Василиса жили отдельно. Всё в их семье было в гармонии и взаимопонимании. Любовь и уважение победили старую обиду.
Таков урок: когда в семье застревают горькие обиды, лишь открытый диалог и твердое, но справедливое вмешательство способны разорвать цепи разногласий и вернуть людям мир и взаимное уважение.
