Её звали Алена, она была его бывшей коллегой. За несколько часов до праздничного ужина муж позвонил и сказал: «Нам нужно поговорить».

Её звали Алёна, она была его бывшей коллегой. За несколько часов до праздничного ужина муж позвонил и сказал: «Нам нужно поговорить».
Её звали Эло́ди, тоже бывшая его коллега. За несколько часов до торжественного ужина мой муж позвонил мне: «Нам нужно поговорить».
Жюльетт стояла на кухне своей квартиры в Лионе, аккуратно раскладывая салфетки на столе, подготовленном к празднованию. Это была их десятая годовщина свадьбы с Тео, и она хотела, чтобы всё было безупречно: свечи, любимое вино, аромат жареной рыбы, наполняющий дом. За несколько часов до прихода гостей её телефон зазвонил. На экране высветилось имя мужа. «Жюльетт, нам нужно поговорить», прошептал он холодным, отстранённым тоном. В тот миг её сердце сжалось, предвкушая неизбежное. Она ещё не понимала, что этот звонок разрушит её жизнь, но уже чувствовала, как рушатся годы построенного ею мира.
Тео был её опорой, большой любовью, с которым она делила мечты и трудности. Они познакомились в университете, поженились молодыми, вместе вырастили дочь Софи. Жюльетт безоговорочно доверяла мужу, даже когда он задерживался на работе или уезжал в командировки. Она гордилась его успехами Тео возглавил отдел в крупной компании, а его харизма открывала любые двери. Но, держа телефон, она вспоминала детали, которые незаметно ускользали: его отрешённый взгляд, короткие ответы, странные звонки, которые он сразу же бросал. Имя «Эло́ди» всплыло в памяти, как тень, которую она отказывалась увидеть.
Эло́ди работала с ним два года назад. Жюльетт встретила её на крупном семинаре уверенная улыбка, взгляд, задержавшийся на Тео чуть дольше обычного. Тогда Жюльетт отгоняла лёгкую зависть: «Просто коллега, ничего серьёзного». Тео даже говорил, что Эло́ди уволилась, чтобы переехать в провинцию. Теперь, услышав её колеблющийся голос по телефону, Жюльетт поняла: Эло́ди никогда по-настоящему не ушла. «Я не хотел, чтобы всё так случилось, Жюльетт», начал он, и каждое слово ударяло, как молот. Он признался, что уже год видится с Эло́ди, что та вернулась в Лион, что он «потерян». Жюльетт молча стояла, чувствуя, как земля уходит изпод ног.
Она не помнила, как положила трубку. Не помнила, как выключила духовку, как убрала свечи, которые зажгла с таким надеждой утром. Мысли крутятся: «Как он мог? Десять лет, Софи, наш дом всё ради неё?» Сидя на диване, держа в руках свадебное фото, она пыталась понять, когда её жизнь превратилась в ложь. Вспоминала объятие Тео на прошлой неделе, его обещание уехать с Софи в горы. А он был уже с другой. Предательство жгло её, но хуже было осознание, что она ничего не видела, потому что верила ему. Она любила его так сильно, что стала слепой.
Когда Тео вошёл, Жюльетт встретила его глухой тишиной. Гости не пришли она отменила ужин, не в состоянии притворяться. Он выглядел виноватым, но не сломленным. «Не хотел тебя ранить, Жюльетт. Но с Эло́ди всё иначе». Эти слова стали последней каплей. Она не закричала, не заплакала просто посмотрела на него, как на незнакомца. «Уходи». Голос был твёрже, чем она ожидала. Тео кивнул, взял сумку и ушёл, оставив её одну в квартире, всё ещё пропитанную ароматами праздника, который так и не состоялся.
Прошёл месяц. Жюльетт пыталась жить ради Софи, которая ничего не знала о происходящем. Она улыбалась дочери, готовила ей завтрак, но ночами рыдала, спрашивая себя: «Почему я была недостаточно хороша?» Друзья поддерживали, но их слова не исцеляли. Она узнала, что Тео и Эло́ди теперь живут вместе новая боль. Тем не менее внутри неё начала появляться сила. Она не упала. Удалив ужин, она не уничтожила свою жизнь.
Сегодня Жюльетт смотрит в будущее с осторожной надеждой. Она записалась на курсы дизайна старую мечту детства, проводит больше времени с Софи, учится любить себя. Тео иногда звонит, просит прощения, но она пока не готова слушать. Эло́ди, когдато лишь тень, больше не имеет над ней власти. Жюльетт теперь знает: её жизнь это не он и не их брак. Это она сама. И эта годовщина, которая должна была стать праздником, превратилась в первый глава новой истории истории, в которой она больше не живёт ради чужих обещаний.
Я поняла, что никогда нельзя отдать свой свет тем, кто не умеет его видеть.