Он сказал, что я «не подходил бы на роль отца», но я воспитывал этих детей с самого начала.
Когда моя сестра Майя начала рожать, я находился в другой части региона на мотоциклетном съезде. Она умоляла меня не отменять поездку, уверяя, что всё будет в порядке и ещё есть время.
На свет пришли три прекрасных малыша, и она не выдержала.
Я помню, как держал в руках крошечные пакетики, трепещущие в неонатальном реанимобиле. На мне всё ещё пахло бензином и кожаной курткой. Плана не было, и я понятия не имел, что делать. Но когда я посмотрел на Риту, Беллу и Кирилла, понял: уйти отсюда я не собираюсь.
Ночные вылазки я заменил на ночные кормления. Рабочие из мастерской подменяли меня в смене, так что я успевал забирать детей из детсада. Я научился плести косы Белле, успокаивать вспыльчивую Риту и убеждать Кирилла попробовать чтонибудь, кроме привычных макарон с маслом. Я перестал участвовать в самых длительных рейдах, продал две мотоцикла и вручную собрал детские двухъярусные кровати.
Пять лет. Пять дней рождения. Пять зим, полных гриппа и гастроэнтеритов. Я не был идеальным, но оставался рядом каждый день.
И тогда появился он биологический отец. Его не было в свидетельствах о рождении. Он никогда не наведывался к Майе в период беременности. По её словам, он сказал, что тройняшки «не вписываются в его образ жизни».
А сейчас? Он захотел их отобрать. И пришёл не один. С собой он привёз социального работника по имени Марина. Она взглянула на мои масляные пятна на одежде и заявила, что я не представляю «подходящую долгосрочную среду для воспитания этих детей».
Я не мог поверить своим ушам.
Марина прошлась по нашему небольшому, но ухоженному дому. Она увидела детские рисунки на холодильнике, велосипеды в саду, маленькие ботиночки у входа. Улыбалась мягко, делала заметки. Я заметил, что её взгляд задержался на татуировке на моём шее.
Самое печальное, дети ничего не понимали. Рита спрянула за мной, Кирилл заплакал, а Белла спросила: «Этот человек будет нашим новым папой?»
Я ответил: «Никто не заберёт вас. Это только юридический вопрос».
Сейчас через неделю слушание. У меня есть адвокат. Дорогой, но стоящий. Моя мастерская едва держится, я беру всё на себя, но готов продать даже последнюю ключицу, лишь бы оставить детей.
Не знал, какое решение вынесет судья.
Накануне слушания я не мог уснуть. Сидел за кухонным столом, в руках держал рисунок Риты меня, держащего их за руки перед нашим домиком, где в углу светит солнце и плывут облака. Детские каракули, но честно говоря, я выглядел счастливее на этом листе, чем когдалибо в своей жизни.
Утром надел рубашку с пуговицами, которую не носил со времени похорон Майи. Белла вышла из комнаты и сказала: «Дядя Дэн, ты выглядишь как священник».
«Надеюсь, судье понравятся священники», попытался пошутить я.
Зал суда казался другим миром: всё бежевая гладкость. Вин сидел напротив меня в дорогом костюме, притворяясь заботливым отцом. Он даже привёз фотографию тройняшек в рамке, купленной в магазине, будто это чтото доказывает.
Марина прочитала свой доклад. Она не вранула, но и не смягчала тон. Говорилось о «ограниченных образовательных ресурсах», «опасениях за эмоциональное развитие» и, конечно, о «отсутствии традиционной семейной структуры». Я сжал кулаки под столом.
Затем настала моя очередь.
Я рассказал всё судье: от звонка о Майе до того, как Белла срыгнула мне на спину в дороге, и я не пошёл ни на шаг. Я упомянул задержку речи у Риты и то, как взял вторую работу, чтобы оплатить логопеда. Я рассказал, как Кириллу удалось научиться плавать, потому что я обещал ему гамбургер каждую пятницу, если он не сдастся.
Судья посмотрел на меня и спросил: «Вы действительно считаете, что сможете в одиночку вырастить троих детей?»
Я проглотил. Можно было солгать, но я не стал.
«Нет. Не всегда», ответил я. «Но я делаю это каждый день уже пять лет. Я не делаю это из обязанности, а потому что они моя семья».
Вин наклонился вперёд, словно хотел чтото сказать, но молчал.
И тогда случилось нечто.
Белла подняла руку.
Судья, удивлённый, спросил: «Молодая леди?»
Она встала со стула и заявила: «Дядя Дэн обнимает нас каждое утро. Когда нам снятся плохие сны, он спит на полу рядом с нашей кроватью. Однажды он продал свой мотоцикл, чтобы отремонтировать отопление. Я не знаю, как выглядит папа, но у нас уже есть один».
Тишина. Полная тишина.
Не знаю, решило ли это судью всё. Возможно, он уже принял решение давно. Но когда он наконец сказал: «Опека остаётся за господином Дезмондом Фомином», я выдохнул долгожданный вздох, который, казалось, держал внутри годами.
Вин не посмотрел на меня, уходя. Марина кивнула мне почти незаметно.
В тот вечер я приготовил сырные тосты с томатным супом любимое блюдо детей. Белла танцевала на кухонном столе, Кирилл размахивал ножом для масла, как световым мечом, а Рита обнялась со мной и прошептала: «Я знала, ты победишь».
И в тот момент, несмотря на жирную кухню и усталость, я почувствовал себя самым богатым человеком на земле.
Семья не кровь, а те, кто остаётся рядом, снова и снова, даже когда трудно.
Если ты считаешь, что любовь делает когото родителем, поделись этой историей. Комуто она может пригодиться сегодня.
Он сказал, что я не готов быть отцом, но я растил этих детей с самого начала.