Агния стояла, спустив телефон к уху. Голос матери звучал в её голове влажный, отчаянный, как нескончаемый дождь.
Она не знала, что чувствовать. Сожаление? Нет. Гнев? Тоже нет. Преимущественно пустота.
Та самая пустота, которую Олеся оставила в ней, когда сказала: «Ты будешь спать на кухне».
Но сердце всё равно билось быстрее.
«Выгоняй меня», слышалось в её голове, будто её бросали как собаку.
Слова кромсали её воспоминания, словно нож, потому что и сама Олеся была изгнана как ребёнок с рюкзаком, в котором лежали две книги и одна рубашка.
Хорошо, иди, наконец сказала Агния. Но только ненадолго.
Олеся пришла на следующий день, выглядела измождённой, под глазами были тёмные круги, тащила огромный чемодан.
Агния открыла дверь, и на мгновение они посмотрели друг на друга. Стояли, как незнакомцы, когдато близкие, но теперь не знавшие, как быть.
Как красиво всё устроено, призналась Олеся, оглядывая светлый однокомнатный апартамент в Москве. Уютно.
Да. Потому что я сама сделала его уютным, ответила Агния спокойно.
Они сели за стол.
Олеся потягивала чай маленькими глотками, будто боялась обжечься.
Не думала, что всё так обернётся, начала она. Владислав скончался всё досталось его детям. Они продали квартиру. Сказали мне: «Ты нам не мать».
Голос её задрожал. Я их любила как своих
А меня, мама? Что ты обо мне думала? спросила Агния.
Олеся подняла глаза. В них впервые отразился страх.
Дитя мое, не начинай. Было тяжело я не знала, что делать.
Нет, мама. Жизнь не была тяжёлой. Ты была. Я лишь оказалась лишней.
Молчание опустилось между ними, как тяжёлая завеса.
Олеся проглотила, но слов не нашла.
Прошли недели.
Агния старалась не спорить, но Олеся постепенно вела себя так, будто квартира её.
Переставляла шкафы, мыла посуду «как следует», меняла мебель.
Потом начала приходить с рынка в мешках.
Купила ковер. Твой не подходит.
Мама, это мой дом.
Не будь придирчивой, я лишь хочу помочь!
И Агния вновь почувствовала себя той маленькой девочкой, которой некуда было идти.
Однажды вечером, вернувшись с работы, в кухне пахло печеньем.
О, ты здесь! улыбнулась Олеся. У нас гости.
За столом сидел пожилой мужчина с блестящей лысой головой и лёгкой щетиной.
Это Игорь, представила его Олеся. Мой знакомый. Иногда помогает мне.
В моём доме? спросила Агния холодно.
Не начинай. Просто будем ужинать.
Нет, мама. Завтра ты будешь ужинать гдето в другом месте.
Олеся побледнела.
Выгоняешь меня?!
Нет. Просто напоминаю: когдато я тоже спала на кухне изза твоих решений. Но я уже не ребёнок.
На следующее утро Олеся тихо собирала свои вещи.
Агния стояла в дверях, опираясь на стенку. Пальцы дрожали, но лицо оставалось невозмутимым.
Куда мне идти? прошептала Олеся. Никто меня не ждёт.
Как и ты меня не ждала, ответила Агния.
Олеся замерла.
Я не понимала
Понимала. Просто тебе было всё равно.
Плечи Олеся дрогнули.
Плохая мама была, прошептала она. Но я человек.
Я знаю, сказала Агния. И я тоже человек. Не твоё дитя, которое боялось тебя.
Когда дверь зашлась, Агния села на диван. Её руки были тёплыми, будто после долгой борьбы.
Солнце заливало комнату, воздух стал кристально чистым.
Она встала, открыла шкаф и достала старую коробку.
Внутри детские рисунки, открытки, одна фотография: она, её мать и бабушка.
Бабушка держала их за плечи, улыбаясь.
Если бы ты была здесь, бабушка, подумала Агния, ты бы сказала простить. Но я больше не хочу жить с болью, которую нужно прощать.
Она бросила фотографию в пепельницу.
Долго смотрела, как лицо мамы растворяется в пепле.
Через неделю пришло письмо.
«Агния, прости меня. Я не ищу оправданий. Хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю, хоть и не умею показывать это. Спасибо, что не закрыла дверь сразу. Может, когданибудь ты её откроешь не для меня, а для себя».
Агния прочитала несколько раз, потом улыбнулась. Впервые за годы понастоящему.
Она вышла на балкон, глубоко вдохнула и позвонила в женский приют.
Добрый день. Есть свободная комната? Может, ктото нуждается в крове?
Да, ответили. У нас есть женщина, которую выгнали родственники.
Агния закрыла глаза. Круг замкнулся, но теперь иначе.
Она поставила чайник, достала чистые простыни.
В этом доме ктото услышит впервые:
Здесь ты дома.
И в этот раз без условий, без страха, без боли. Только с любовью. Ведь истинный дом начинается в сердце, где прощение открывает путь к свободе.
