Воспоминание о том, как в одной далёкой деревушке у подножия Урала нашёл свой путь старый крестьянин Емельян Евсеев, да как зашёл к нему в хату черноглазый внук Василий Дмитриевич, известный в окрестных сёлах своим умением разбирать сети и ловко швырять рубли в любую пустую кобыль.
Какой же у тебя внучок, Василий Дмитриевич, чёрных глаз и улыбка белоснежных зубов! спросил я, указывая на мальчика, что сидел в колокольне с прослойкой берёзовых листьев. А он твой?
Не иначе, барин. С поколением раз в сто лет рождается такая девица, а теперь я уже вижу правнучку, отвечал старик, глядя на молодую девушку с волосами, чёрными, как ночная тайга, и тонкими пальчиками, словно филигранные веточки берёз. Не сомневайтесь, она моя, и родилась в наш век, в то время, когда пахал мой сын Семён, а потом и внук Аркадий, бывший пограничный старшина, служивший у князя Горохова, который её и хвалил.
У сына Семёна, кузнеца, было три сына: Влас, кумир лошадей, ставший кучером в уездном городе Пермь; Аркадий, получивший ордена за доблесть в войнах с кочевыми; и молодой Сергей Сергеевич, которому ещё не было двадцати лет, но уже хватало духа, чтоб читать Пушкинские стихи под шёпот реки Чусовой.
Сергей влюбился в прекрасную Василису, которую в деревне прозвали «Донка», хотя это прозвище было лишь отголоском старых кочевых песен, а её настоящие глаза светились, как звёзды над Уральскими горами. Однажды, играя с юным охотничьим псом по имени Валет, она спросила:
Барин, можешь сыграть со мной в карты? и вмиг превратилась в дитя, бросившись вдоль тропинки к морю, где водились охотничьи собаки.
Сергей, влекомый мистикой и тайными стихами, часто встречался с Василисой в осенние дни, когда собирал грибы с дедом. Однажды, пока они шли к реке, Валет, услышав детский клич, бросился вперёд, упав на спину и задрав уши.
Здравствуй, Василиса, сказал Сергей, словно читая вслух строку из «Евгения Онегина».
Приветствую, барин, ответила она, глядя, будто бы в старый колодец воспоминаний. Ты один?
Да, дед наш собирает грибы, а ты со мной идёшь?
Я могу пойти, но не как жена, а как спутница в пути.
Сергей пытался уговаривать её:
Не согласишься же выйти за меня, ведь судьба твоя в чужой земле, где ты будешь скучать по родине?
Нет, барин, я не хочу быть пленницей, отвечала она, вспомнив, как её бабушка Донка говорила, что она будет знать, когда придёт тот, кто возьмёт её сердце.
Старик Евсеев, сидя на пеньке, спросил:
Василий Дмитриевич, расскажешь ли ты мне легенду, откуда берутся такие девочки, как наша Василиса?
Он рассказал, будто бы в те времена, когда к нашим границам пришёл кочевой табор цыган, они пели, плясали и привлекли внимание барина, жившего в городе Оренбург. Барин полюбил одну из цыганок, красивую, как будто сошедшую с неба, с глазами, блестящими, как кристаллы Урала. Её прозвали Шуваной, а в народе её знали как Донка. Барин просил её отдать в жёны, но цыганка отказывалась:
Я не твоя собственность, барин! воскликнула она, бросая монеты в воздух, как раскатистый крик ветра.
Барин бросал рубли, обещая ей дворец, золотую карету, платья, как у императрицы, но она отвечала, что ей нужны лишь степные просторы и свобода. В конце концов цыгане исчезли в ночи, а барин, одержимый желанием, стал гоняться за ними, вызывая жандармов и заставляя людей платить за свою безумную страсть.
Время шло, и в деревню пришли новые люди: Володя, незаконный сын барина, и его дочь, крохотная темноглазая принцесса, наследница Донки. Прадед Сергей Сергеевич, когдато приютил предка Володимира Васильевича и сделал его приказчиком, помогая поднять детей.
Старый Емельян, вспоминая, думал: «Раз в сто лет рождается девочка с силой Донки, ибо она наша судьба».
Но годы изменились, и в стране пришли перемены: революция, репрессии, закрытые двери. Сергей Сергеевич, ставший молодым учёным, был арестован вместе с товарищами в старом имении своего отца, где их держали до приказа большого начальника. Ночью, у окна, он услышал тихий голос:
Сергей Сергеевич, иди со мной, у нас лишь полчаса, потом охранники проснутся.
Он последовал за светлым силуэтом девушки, которой он давно запомнил глаза. Она привела их в тайные пещеры, где скрывался народ, живший веками от голода и войны.
Я ваша Василиса, прошептала она, улыбаясь, я помогу вам выбраться, но судьба моя идёт иначе.
Она провела их к порту, связалась с людьми, которые помогли им уехать за границу. Поскольку Сергей уже был в изгнании, он нарисовал её образ карандашом и передал художнику, который создал портрет.
Жизнь его продолжилась: он женился, но в сердце всегда хранил образ Василисы, чистой, как утренний снег над Уралом. Позже, когда он стал стариком и его память уже почти исчезала, раскрылась тайна: портрет был написан в честь той девушки, спасшей его и её товарищей.
Василиса, тем временем, вышла замуж за того самого великого начальника, чьи войска пришли в ту ночь, когда она помогала Сергею сбежать. В годы репрессий её муж погиб, а потом был реабилитирован. У неё было три сына и одна дочь, и она жила до глубокой старости, увидев лишь внука своего первого сына.
Когда внук её дочери родил девочку, соседи удивились её подобию:
Николай Николаич, откуда у вас такая Анжелка? Вы же все русские, а она будто не из нашего рода, спросил сосед.
Это наша, улыбнулся Николай, её зовут Василиса, а на шее у неё не бусы, а монетный ободок, даный ей предками.
Так закончилась история, будто бы покрытая пылью веков, но живущая в памяти каждого, кто слышал шёпот Уральских рек и запах сосновых лесов, где каждое имя, каждая рубля, каждый крик и каждая песня звучат в едином эхе русской души.
