Скажи Пете, чтобы немедленно приехал! воскликнула Ольга, будто бы в её голосе звучал крик ветра в пустынных просторах. Трое малышей простужены, капризничают, а я одна не доберусь до поликлиники. Привези машину, помоги.
Ольга закашляла, хотя Марина не могла видеть её слёз. Внутри всё сжималось от тревоги за внуков.
Сейчас всё уладим, дочька. Не переживай, старалась говорить спокойным голосом Ольга, как будто бы пытаясь успокоить шепчущую ночь.
Она нажала кнопку отклонения звонка, а пальцы судорожно шуршали по экрану, ищут номер сына в контактах. Трое больных детей, Марина одна, муж на работе. Ситуация критична.
Петя поможет была в ней уверенность. Первый гудок. Второй. Наконец Пётр ответил.
Мамка, привет, мальчик говорил поспешно, будто бы его слова спешили по ветру.
Пётр, милый, тут беда Ольга подбирала нужные слова, словно собирала рассыпавшиеся звёзды. Марина звонила.
Все трое малышей простужены, нужно срочно к врачу. Её муж на работе отпроситься не может. Ты можешь отвезти племянников? Думаю, займет недолго.
Тишина, как плотный туман, повисла в комнате, а в фоновом гуле слышался шёпот далёких машин.
Мам, сегодня ну, никак, вздохнул Пётр. На Анечку день рождения, мы забронировали ресторан две недели назад. Поехать к Марине через весь город сейчас невозможно, а бронь точно не успеем. Так что без меня
Ольга сжала телефон, ладонь вспотела. Неужели сын действительно отказывается помочь?
Пётр, ты что, не слышишь? Дети больны! Твои племянники! Ольга пыталась не превратиться в крик. Марина одна с тремя капризными малышами не справится. Им срочно нужен врач!
Мам, я всё понимаю, говорил Пётр ровно, без эмоций. Но у нас планы. Мы не можем всё отменять. Вызови такси. Или вы с отцом помогите. В чём проблема?
Ольга опустилась на стул, ноги дрогнули. Невозможно было поверить своим ушам.
Папа на работе! она уже не смогла сдерживаться. Я одна с тремя больными детьми не справлюсь! Ты не понимаешь элементарных вещей?
Мам, я не могу. Прости, ответил Пётр резко. Это не моя проблема. Дети ответственность Марины. Пусть сама решает.
Ольга задохнулась от возмущения. Что он так говорит?
Как это не твоя проблема? крикнула она. Это твоя семья! Твоя сестра! Ты не можешь один раз помочь родному человеку?
Я сказал не могу! Нам время собираться, прости, Пётр оторвался.
Короткие гудки разрезали тишину. Ольга смотрела на экран, не в силах осознать происходящее. Рукам дрожали крошечные дрожи. Она снова набрала номер, но Пётр молчал. Ещё раз. Тишина.
Внутри закипело что-то горячее, как будто бы пламя в сердце. Ольга набрала номер невестки, надеясь, что Ганна разбудит мужа.
Алло, Ольга Ильинична? ответила невестка почти сразу.
Анюта, дорогая, Ольга старательно говорила спокойно. Скажи, почему ты не попросишь Петра помочь? Это же его племянники! Они больны! Марине тяжко одной! Ты же понимаешь, ты же женщина.
Анюта вздохнула, голос её был равно безразличен.
Ольга Ильинична, вопросы детей решают их родители. Есть такси, скорая помощь. Дети уже не малыши. Марина взрослая женщина, справится.
Ольга замерла. Слова невестки обожгли сильнее, чем отказ сына.
Анюта, ты представляешь, как везти трёх больных капризных детей на такси?! Ольга уже не могла удержать эмоций. Они же совсем крошечные! Марина не справится сама!
Это её дети, Ольга Ильинична, отвечала Анюта с той же безразличной ноткой. Мы свой вечер планировали заранее. Не хотим портить его чужими проблемами.
Лёгкая злость превратилась в гнев.
Тогда со своими будущими детьми можете вообще не обращаться за помощью! воскликнула Ольга, бросив трубку.
Последующие дни прошли, как в дымке. Ольга не звонила Пете, сын тоже молчал. Она пыталась не думать о случившемся, но обида жгла изнутри, не давая покоя.
Ночью Ольга лежала без сна. В голове крутилось то же самое разговорное пятно. Как сын мог так поступить? Где она ошиблась в воспитании? Как смогла вырастить такую холодную душу?
Муж пытался поговорить с ней несколько раз, но Ольга отмахивалась. Нужно было самой разобраться, понять, где же была ошибка.
Вечером четвёртого дня терпение лопнуло. Ольга решила поехать к Пете. Нужно было поговорить лицом к лицу, взглянуть в глаза. Выяснить, как сын мог предать свою семью.
Дверь открылa Анюта. На лице её отразилось удивление, но она молча отступила в сторону. Ольга вошла, не сняв пальто.
Где Пётр? спросила она резко.
В комнате, кивнула Анюта, указывая на дверь.
Ольга открыла дверь. Пётр встретил её взглядом. На мгновение в его глазах мелькнула неуловимая искра, но сразу же лицо стало непроницаемым.
Мам? Что случилось? сын приподнял брови.
Как ты мог? крикнула она так громко, что Пётр вздрогнул. Всё, что сдерживалось четыре дня, выплеснулось наружу.
Как ты мог отказать больным детям? Своей сестре? Я не так тебя воспитывала! Не делала тебя эгоистом и бездушным человеком!
Пётр медленно встал. Лицо сына оставалось спокойным, почти безразличным. Эта холодность лишь усиливала гнев.
Мам, ты сама могла вызвать такси, сказал он, пожимая плечами. Поехать к Марине, помочь с детьми. Я не обязан бросать все свои дела при первом зове!
Пётр сделал паузу, посмотрел матери прямо в глаза.
Ты забыла, как Марина перестала с нами разговаривать? И что она теперь болтает, продолжил он.
С тех пор как мы купили квартиру. Не понимаю, на что она обиделась, не берёт трубку, даже на улице её не слышно. Полгода так, а теперь помощь нужна?!
Ольга запнулась, слова застряли в горле. Она открыла рот, снова закрыла.
Это это просто она терялась, подбирая слова. Марина живёт в арендованной квартире с тремя детьми.
А вы с Аней в собственной двухкомнатной, без детей. Конечно, ей тяжело. А что не приветствуется, я не знала А людям что болтает?
Пётр прищурился. Анюта встала в дверях, скрестив руки на груди. Лицо невестки оставалось безразличным.
Много чего болтает. И такой я, и такой, про Аню говорят гадости. А про квартиру это не её дело, холодно сказал Пётр.
Мы с Аней эту квартиру сами заработали. Никто нам не помогал. И свои проблемы пусть Марина решает сама! А не втя́гает мою семью через тебя.
Ольга сделала шаг к сыну. Кулаки сжались сами по себе.
Что ты несёшь? снова крикнула она. Это же твоя сестра! Родная! Семья!
Нет, мам, повысил голос Пётр. Моя семья это Аня. А Марине надо было думать головой раньше!
Она по собственному желанию родила троих детей! Никто её не принуждал! Я не обязан при первом зове всё бросать и решать её проблемы!
Ольга скривилась.
Ты эгоист! воскликнула она. Думаешь только о себе! Твоя сестра едва справляется с детьми! А ты даже раз помочь не можешь!
Помочь? ухмыльнулся Пётр. Зачем я должен помогать человеку, который полгода со мной не разговаривает? Мы перестали общаться с Мариной! Как ты этого не замечала?
Пётр перевёл дыхание, заговорил тише:
О чём я говорю? качнул головой. Ты же видишь, что переживаешь только за Марину. Всегда так было. А я пустое место для тебя.
Ты бездушен! Как можешь так говорить? резко отвернулась Ольга, не в силах смотреть на сына. Я тебя иначе воспитывала, Пётр! Совсем иначе! Я учила вас всегда помогать друг другу!
Ольга выскочила из квартиры, остановилась на лестничной площадке. Дыхание сбилось. Внутри всё горело. Как сын мог так с ней разговаривать?
Холодный уличный воздух обжёг лицо. Дышать не стало легче. Ольга шла к остановке, в голове крутилось одно и то же: где же она ошиблась? Как вырастила такую холодную душу?
Но гдето глубоко, в том уголке сознания, где она боялась заглянуть, пробуждалась тревога. Слова Петра о Марине, о том, что сестра после покупки квартиры перестала общаться, о том, что у него своя семья, о том, что мать всегда переживала лишь за дочь.
Ольга остановилась посреди тротуара. Пешеходы обходили её. Что, если Пётр прав? Что, если она сама виновата в случившемся? Требовала от сына слишком много, не замечая его проблем?
Нет. Ольга резко покачала головой. Признать это было невозможно. Она мать. Знала, что правильно для детей. Всегда знала.
Но сомнение уже осело внутри, как мелкая острота. С каждым шагом к дому оно росло, становилось громче, настойчивее.
Ольга села в маршрутку, прижалась к окну. За стеклом плыли дома, люди, машины. Обычная жизнь шла своим чередом. А внутри Ольги чтото сломалось, изменилось навсегда.
Она не знала, сможет ли когданибудь исправить это. Сможет ли снова разговаривать с сыном, как раньше? Простит ли она его отказ? Простит ли он её слепоту и невнимательность?
Маршрутка тряслась по ямам. Ольга закрыла глаза. Может, завтра всё станет яснее. Может, найдутся правильные слова. Может, семья снова станет семьёй.
А может, уже слишком поздно
