Привет, слушай, пока поднимаю настроение. Смотри, опять она идёт кудато, шепчет соседка почти шепотом, но так, чтобы всё слышали. Смотрика, опять Петрович… весь день в шикарных платьях, на шпильках, будто со страниц журнала. Наверняка ктото ей подсыпает.
Эти слова катятся по лестнице, как глыбы камней, рассыпаясь, запачкивая всё вокруг, а никому не до того, чтобы подумать, что падает за душой. Женщины с первого этажа в домашних халатах и вечно запылённых тапочках только к ящику с почтой подходят, чтобы получше увидеть её, когда она выходит. Прижимаются к балюстраде, скрещивают руки на груди и бросают взгляды, острые, как ножи.
Ты её видел? Снова в этих шпильках…
Да, такие шпильки только у тех, кто живёт на зарплате.
Оставим, мы всё знаем Наверное, за ней стоит какойто «мужик». Такие девчонки уже не знают, что такое стыд… И смеются, качая головой, будто бы мудро.
Василиса слышала всё: один раз, два, десять раз. С того момента слова уже не нужно было громко произносить она читала их в взглядах, в том, как меряют её туфли, сумку, парик, улыбку.
Парик Единственный её «люкс», ради которого она готова была всё отдать.
Всего пару месяцев назад её жизнь измерялась проектами, встречами и мечтами. Ей было 29, она работала в небольшом офисе в центре Москвы, но ей нравилось то, что делала. Мечтала открыть собственное дело. Жизнь была простая, но её.
И вот однажды позвонил телефон. Анализы не в порядке, придите обсудить.
Слово «рак» упало на неё, как камень. Разбило тишину, планы, будущее. Через несколько недель её длинные волосы, которыми она так гордилась, начали падать кусками в раковину. Она сжимала их в ладони и плакала в тишине, будто теряет части себя.
Однажды утром посмотрела в зеркало и сама сбрила оставшиеся пряди, чтобы не видеть, как они укорачиваются. Плакала, но потом встала. Мама, со слезами на глазах, купила ей парик.
Не чувствуй себя пустой, мамочка… пусть не режет так, когда смотришь в зеркало…
Василиса надела парик, руки дрожали. Глядела на себя долго. Она уже не была той, кто была раньше, но и не просто больной. Это была женщина, которая, отчаянно, держится за привычную норму.
Тогда решила: если уж вести эту битву, пусть каждый бой будет в красивом наряде. Не для соседей, не для какогото «он». Для себя.
Она достала платья из шкафа, туфли, которые носила «только по особым случаям», и решила, что каждый выход будь то к лечению или просто прогулка будет её моментом достоинства.
«Если тело борется, душа не должна сидеть в пижаме», говорила себе.
В тот день, когда соседки перешептывались на лестнице, она спускалась спокойно, уверенными шагами. Чёрное простое платье, шпильки, сумка, парик безупречно уложенный, лёгкий нюдовый помадка всё это говорил: я не сдаюсь.
Когда прошла мимо, они бросили взгляды, как иголки в затылок.
Смотрика, опять она идёт «на работу», подхихикает одна, почти шёпотом, но так, чтобы все услышали.
Василиса остановилась на ступеньке. Можно было бы молчать, как в прошлый раз, можно было бы улыбнуться фальшиво и идти дальше. Но болезнь научила её, что жизнь слишком коротка, чтобы позволять несправедливости топтать тебя.
Она повернулась к ним, устала, но решительно. Вы правы, у меня есть «спонсор». На самом деле их несколько.
Женщины приподняли брови.
Болезнь, химиотерапия, бессонные ночи они меня «спонсируют». Научили, что каждый день, когда могу нанести тушь, надеть шпильки и выйти из дома это победа. Я выхожу не ради когото, а ради себя, чтобы увидеть себя, а не лишь себя в зеркале.
Наступила тишина.
Этот парик, сказала она, осторожно проведя пальцем по волосам, не просто аксессуар. Это щит. Чтобы идти по улице, пока все ещё не видят болезнь, а видят меня.
Она сделала паузу, проглотила.
И да, может, я выгляжу «слишком ухоженно» для когото. Но знаете, что интересно? Когда сидишь в больнице часами, начинаешь ценить мелочи: помаду, платье, туфлю. Это напоминает, что ты живой. Не просто «потёртый». Живой.
Соседки опустили взгляды, будто бы плитка на полу вдруг стала важнее всего. Старейшая из них, голосом полным сожаления, произнесла: Мамочка мы не знали
Знаю, сказала Василиса просто. Вот почему я вам и говорю. Вы никогда не узнаете, какая история у человека, пока не спросите «Ты в порядке?», а не «С кем ты встречаешься?». Иногда мы идём не с кемто, а рука об руку со смертью, пытаясь её обмануть хотя бы на один день.
Улыбнулась, но не победоносно, а грустно. Хорошего вам дня, будьте здоровы. От всей души желаю этого.
И продолжила спускать лестницу, каждый шаг звучал как достоинство, а не как вызов.
Выбравшись к подъездным дверям, подняла голову. Воздух стал прохладнее, но чище. Открыла телефон сообщение от врача: «Сегодняшние анализы чуть лучше. Продолжаем».
На губах заиграла небольшая, но настоящая улыбка.
Она не знала, что будет завтра, через месяц или через год. Знала лишь одно: пока может выйти из дома в элегантных туфлях, значит, она всё ещё в бою.
И, может, когданибудь соседки поймут, что не все «украшенные» женщины «подкручены». Некоторые просто поддерживают себя смелостью.
А пока Василиса будет носить парик, платья и шпильки как невидимую корону: не королеву, а выжживающую.
В следующий раз, когда захочешь судить когото, приложи руку к сердцу и спроси: если бы это была моя история, хотел бы я, чтобы меня судили так?
Передай дальше эту историю, если она тебя зацепила.
