Алёна молча открыла банковское приложение, нажала кнопку трансфера. Пятьсот рублей мгновенно полетели к Льву. Думать, что он, наверное, уже в шляпе, ей не пришлось.
Спасибо, солнце, ты лучшая! пришло голосовое через минуту.
Она отложила телефон, уставилась в потолок своей крошечной квартиры. Лучшее? Конечно же. Кто ещё в одиннадцать вечера без вопросов переводит деньги? Кто не напомнит о тех трёх тысячах, одолженных две недели назад?
Полгода назад всё было иначе. Мы с Львом, Олей и Кириллом зарабатывали почти одинаково плюсминус пять тысяч. Делились покупкой пиццы, счётом в кафе, никому не было дела до чужих денег. Потом Алёна защитила диплом, получила повышение, перешла в другой отдел.
Зарплата выросла в четыре раза. Не в полтора, не в два, а в четыре.
Сначала она сама не заметила перемен. Пары месяцев жили, как прежде: откладывали на «чёрный день», покупали по акциям, каждую покупку считали дорогой. А друзья сразу ощутили, будто на её лбу горит неоновая вывеска: «Теперь я миллионершa, подходите».
Алёна села на кровать, подтянула колени к груди и вспомнила тот вечер первая посиделка после повышения. Оля принесла бутылку дешевого напитка, Кирилл пакет чипсов. Лев пришёл с пустыми руками, но с широкой улыбкой.
Алёна заказала роллы, нормальные напитки, сыр, фрукты. По привычке разделила счёт на четверых и выслала в общий чат. Никто не перевёл деньги. Она ждала день, два, неделю. Затем отправила вежливое напоминание со смайликом.
Алёна, ты чего? У тебя же теперь денег куры не клюют, бросила Оля.
Не парьтесь, в следующий раз скинемся, подхватил Кирилл.
Следующего раза не было. Всё повторилось: Алёна накрывала стол, друзья приходили, ели, уходили, а счёт оставался её.
Позже она решилась спросить напрямую. Они сидели на её кухне, доедали пасту, которую она готовила два часа.
Ребят, а как будем делить расходы? Я потратила примерно пять тысяч.
Лев поперхнулся вином, Оля расширила глаза, Кирилл будто изучал узор на скатерти.
Алёнка, протянула Оля детским тоном, ты же теперь богатая. Для тебя пять тысяч это как для нас пятьсот.
Точно, подхватил Лев. Ты не обеднеешь. А нам сейчас и так туго.
Алёнка, не жадничай, похлопал её по плечу Кирилл. Мы же друзья.
Алёна кивнула, улыбнулась, замолчала. Не хотела ссоры, не хотела быть той, кто считает копейки при шестизначной зарплате. Но после того вечера она стала реже звать их к себе, ссылаясь на работу, усталость, планы. Иногда даже врет, лишь бы не чувствовать себя использованной.
Походы в магазин превратились в пытку. Каждый раз ктото «забыл кошелёк», «не успел снять», «оставил карту дома». Две тысячи туда, три сюда. Алёна выручала, потому что отказать было неловко, когда в очереди стояли остальные.
Но деньги никто не возвращал. Никогда.
Новый год настал. Тридцать первое декабря. Алёна стояла в своей гостиной, глядя на накрытый стол: оливье, сельдь под шубой, запечённая курица, нарезки, мандарины в хрустальной вазе. Всё красиво, всё за её счёт.
Она планировала встретить праздник одна, посмотреть глупый новогодний фильм, лечь спать в два ночи. Но друзья сами напористо пришли.
Алёнка, как ты будешь одна в Новый год? Мы придём, будет весело!
У тебя квартира большая, всем места хватит!
Ты же не бросишь нас?
Она согласилась, держась за надежду, что они изменятся, что хотя бы скинутся или скажут спасибо.
Телевизор бормотал на фоне. Алёна поправила блестящий шарик на искусственной ёлке и посмотрела на часы. Одиннадцать. Скоро придут.
Звонок в домофон прозвучал в без пятнадцать двенадцать. Оля влетела первой, в облаке приторных духов и блесток.
Алёнка! С наступающим! Подарочек принёс!
За ней ввалились Лев и Кирилл.
О, стол классный! плюхнулся Кирилл на диван и сразу потянулся за оливье. Алёнка, ты молодец. Я с утра ничего не ел.
Алёна разлила напитки, они чокнулись, выпили за уходящий год, за новый, за дружбу. Внутри чтото скребло, но она не дала этому вырваться. Не сейчас, не за десять минут до полуночи.
Под бой курантов Алёна загадала желание: чтобы следующий год был честнее.
Подарки! вскрикнула Оля. Давайте открывать!
Алёна отдала им свёртки.
Держи, Алёнка! Оля сунула пакет.
Внутри гель для душа со вкусом арбуза.
О, спасибо, вытянула Алёна гель, развернула в руках. Арбуз. Милый.
От меня! Кирилл протянул пакет.
Носки красные с оленями, ценник сто двадцать рублей, забытый.
Класс, отложила её в сторону.
И от меня! Лев торжественно вручил маленькую коробку.
Три пластиковых ёлочных шарика с облупившейся краской.
Алёна посмотрела на свои подарки: гель, носки, шарики. Стоимость триста рублей. Кивнула себе. Правильно. Всё правильно.
А теперь открывайте мои, сказала она.
Оля первой разорвала упаковку: ежедневник, конфеты и носки с оленями, только симпатичнее.
Кирилл получил набор для бритья и сладости. Лев термокружку и шарф. Их лица вытянулись синхронно, будто репетируя.
Эээ, пробормотала Оля, разглядывая ежедневник. Алёнка, это всё?
Что?
Ну, махнула она ежедневником, подарок. Это весь подарок?
Алёна откинулась на спинку, скрестила ноги.
Да. Чтото не так?
Алёна, вмешался Лев, мы думали, ты ну, раскошелишься нормально. Ты ведь можешь себе позволить.
Я дарю вам то же, что вы дарите мне, ответила она ровно. Примерно в той же ценовой категории. Это честно.
Нечестно! вспыхнула Оля. Ты зарабатываешь в сто раз больше нас!
В четыре раза. И это не значит, что я обязана тратить на вас больше, чем вы на меня.
Обязана! воскликнула Оля, вставая. Мы же друзья! Друзья должны делиться!
Алёна смотрела на неё снизу вверх: на раскрасневшееся лицо, блестки в волосах, дрожащие от возмущения губы.
Делиться? переспросила она. Я полгода оплачиваю всё. Каждая встреча за мой счёт. Долги вы не отдаёте, приходите с пустыми руками и поглощаете мою еду. И теперь требуете, что я должна?
Ты жадная, бросил Кирилл. Просто жадная. Денег куча, а ведёшь себя как нищая.
Я веду себя как человек, которому надоело, что его используют, встала Алёна. За год вы ввязались в десятки долгов, ни копейки не вернули. Сегодняшний стол обошёлся мне в пятнадцать тысяч. Вы скинулись? Нет. Вы хотя бы предложили? Нет. Вы просто пришли, сели и едите.
Потому что ты богатая! крикнула Оля. Для тебя это копейки!
Не важно, копейки или миллионы. Важно, что это мои деньги. Мои. Я их заработала. И я не обязана тратить их на людей, которые считают меня человеческим кошельком.
Тишина. Кирилл шумно выдохнул. Лев отвернулся к окну. Оля стояла с красными пятнами на щеках, ежедневник всё ещё болтался в её руке.
Ты изменилась, прошептала она. Раньше была нормальной.
Оля бросила ежедневник на диван.
Пойдём, ребята. Нечего нам тут делать.
Они молча надели куртки, обувались, не глядя на неё. Лев всё же обернулся в дверях.
Зря ты так, Алёна. Мы же столько лет дружили.
Дружили, согласилась она. А потом решили, что я должна вас содержать.
Дверь захлопнулась. Шаги на лестнице затихли. Алёна осталась одна в квартире, где пахло оливье и сгоревшими бенгальскими огнями.
Она вернулась к столу, наполнила бокал, съела ложку салата с домашним майонезом, взяла мандарин, потом ещё один. Телевизор транслировал «Иронию судьбы». Алёна усмехнулась и достала телефон.
Сначала заблокировала Олю, потом Льва, потом Кирилла. Удалила их из друзей в соцсетях, очистила переписки.
Эта дружба провалилась под тяжестью денег. Она думала, что настоящие друзья останутся, независимо от нулей в её зарплате. Но оказалось, что деньги лакмусовая бумажка, показывающая, кто рядом ради тебя, а кто ради твоего кошелька.
Она доела оливье, завернулась в плед, переключила канал. За окном ктото запускал фейерверки; разноцветные вспышки раскрашивали небо над крышами. Алёна смотрела на них и улыбалась не грустной, а настоящей.
Это ещё не конец. Она найдет новых людей, тех, кто будет ценить её саму, с деньгами или без, тех, кто не будет измерять её стоимость.
Мандарины пахли праздником и детством. Алёна очистила ещё один, разрезала дольки, положила в рот. Сладко, сочно, идеально.
С Новым годом, Алёна. С новой жизнью, прошептала она сама себе.
