Варвара, подойди, я тебе носки в рюкзак запихну! голос Зинаиды эхом разнёсся по квартире, и Аглая, сидевшая на кухне, вздрогнула, едва удержась от комментария.
Шестнадцатилетняя племянница, как тень, выскочила в дверях. Высокая, нескладная, с бесконечными руками, будто не зная, куда их деть.
Мам, обещают, что будет тепло.
Обещают! Зинаида фыркнула, будто синоптики лично осквернили её семью. А если похолодает? А если дождь? Ты же не умеешь о себе позаботиться. Заболеешь ещё
Аглая отпила горький кофе, как будто он заглушит лишний звук. Три года она наблюдала этот квест и до сих пор не привыкла. Варвара не умела включать стиральную машину. Не из глупости мать никогда не пускала её к приборам. «Сломаешь», говорила, «зальёшь соседей», «сложные программы». Девочка не выносила мусор Зинаида боялась, что дочь поскользнётся на лестнице или её укусит бродячая собака. Убирать в своей комнате тоже запрещали: «Пыль только разметёшь».
Зина, наконец выдержала Аглая, ей шестнадцать, она и сама носки в рюкзак положит.
Сестра бросила в неё взгляд, от которого молоко в холодильнике должно было скиснуть.
Аглая, у тебя детей нет. Ты не понимаешь.
Вечный аргумент, как бетонная стена. Аглая могла бы возразить, что отсутствие детей не делает её дураком, но промолчала.
Варвара стояла у двери, глядя в пол. На её лице застыло выражение, которое Аглая видела у собак в приюте покорное, безнадежное. И это было страшнее всего.
В тот же вечер Аглая позвонила сестре.
Зина, а можно Варвару у меня переночевать? Хочу «Войну и мир» пересмотреть, одной скучно.
Зинаида замялась. В её голове шестерёнки крутятся: «А вдруг она простынет по дороге», «А вдруг балкон открытый», «А вдруг».
Ладно, наконец выдавила она, но проводи её домой потом. Мало ли что
От моего подъезда до твоего сорок метров.
Аглая!
Хорошо, хорошая, провожу.
Через полчаса Варвара сидела на крошечном балконе тётиной квартиры, поджав ноги. Балкон был крошечный, но уютный Аглая принесла туда плед, подушки и гирлянду. Фильм они так и не включили.
Варвара, поставь чайник на огонь. У меня поджиг сломался, спички в шкафчике!
Аглая замерла, не получив ответа.
Ты спичками умеешь пользоваться? спросила она.
Варвара посмотрела так, будто всё стало ясно.
Мама не разрешает к ним прикасаться. И потом, есть же зажигалки.
Мамы тут нет. А значит, пора учиться!
Первые три попытки Варвара ломала спички пополам, слишком сильно сжимала, слишком резко дергала. На четвёртой получился маленький огонёк, и племянница уставилась на него с восторгом, будто сотворила чудо.
Это так запнулась она, подбирая слово. Так нормально.
У Аглады сердце сжалось. Своей гиперопекой сестра заперла племянницу в клетку.
Через неделю Зинаида позвонила в панике.
Представляешь, школа везёт класс в лагерь на три дня!
И что? Аглая переключила телефон на громкую связь, продолжая печатать отчёт.
Работа удалённая, дедлайн горит, а сестра снова с катастрофой.
Сентябрь! Холодно! А там, наверное, сквозняки, и кормят чем попало, и вдруг она заболеет!
Лен, ей шестнадцать. Иммунитет есть. Куртка есть. Мозги ну, какие ты ей позволила иметь.
Очень смешно. Зинаида обиженно засопела. Я её не отпущу.
А ты Варвару спросила?
Пауза.
Зачем? Я мать. Я лучше знаю.
Аглая закрыла ноутбук. Бесполезно работать, когда внутри всё кипит.
Ты лучше знаешь, что ей нельзя общаться с одноклассниками? Что ей нужно сидеть дома, пока остальные будут сидеть у костров и петь под гитару?
Костры?! в голосе Зинаиды мелькнул неподдельный ужас. Там будут костры?!
Варвара в лагерь не поехала. Аглая видела её в тот день: племянница сидела в своей комнате и листала чужие сторис, одноклассники выкладывали фотки из автобуса, дурачились, делали рожицы. Варвара смотрела на экран, и её лицо было пустым.
Варваре исполнилось восемнадцать в марте. Аглая подарила ей яркорыжий рюкзак, совсем не похожий на серые сумки, одобренные Зинаидой.
Варвара грустно улыбнулась. В её глазах плескалась усталость, которой Аглая не знала названия. Не обида, не злость, а глухая, бесконечная усталость человека, давно переставшего бороться.
В мае Аглая сняла дом в деревне маленький, деревянный, с покосившимся крыльцом и яблоневым садом. Интернет ловил, а большего для работы не требовалось.
Хочу Варвару с собой взять, сказала она сестре.
Зинаида чуть не уронила сковородку.
На всё лето?! В деревню?! Где даже врача нормального нет?!
Лен, там фельдшерский пункт, до районного центра полчаса на машине. Не в тайгу везу.
А если укусит клещ? А если отравится грибами?
Она грибов не будет, терпеливо перебила Аглая. И я буду рядом. Присмотрю. Обещаю.
Уговаривать пришлось неделю. Аглая приводила аргументы: свежий воздух, тишина, отдых от городской суеты. Зинаида выдвигала контраргументы: отсутствие нормальной аптеки, непроверенная вода из колодца, деревенские собаки. Варвара молчала, давно разучилась участвовать в решениях своей жизни.
Ладно, сдалась наконец Зинаида. Но звони каждый день, фотографируй всё, что она ест. И если температура поднимется сразу домой!
Список условий занял три страницы в блокноте. Аглая кивнула, записала, потом выбросила блокнот в мусорку.
Дом встретил их запахом сухих трав и старого дерева. Варвара стояла посреди двора, запрокинув голову, и смотрела на небо огромное, синее, без единого высотного здания.
Тут так пусто, прошептала она.
Свободно, поправила Аглая. Чайник сама поставишь? Плита газовая, справишься?
Варвара побледнела.
Да!
Первая неделя Аглая учила племянницу элементарному: как загрузить бельё в старенькую стиральную машину, которая рычала, словно самолёт в взлёте. Варвара ошибалась, сжигала яичницу, залила пол, забыв кран. Постирала белую футболку с красными носками. Но с каждым провалом на её лице появлялось чтото новое не отчаяние, а азарт, желание попробовать снова.
Я сама сварила рис! крикнула Варвара однажды утром, влетая в комнату к тете с кастрюлей.
Рис был переваренный, но Варвара сияла, будто получила Нобелевскую премию.
Поздравляю, серьёзно ответила Аглая. Теперь ты официально можешь выжить в апокалипсисе.
Варвара рассмеялась, громко, запрокинув голову. Последний раз Аглая слышала такой смех давно.
В деревне жили два десятка человек в основном старики и несколько семей с детьми, приезжавших на лето. Соседка баба Зина приняла Варвару под крыло и научила доить козу. Сосед Паша, ровесник племянницы, тащил её на рыбалку. Аглая наблюдала, как Варвара учится говорить с людьми, не прячась за материнскую спину, не молчалив, отвечая на простые вопросы. Племянница расправляла плечи, смотрела в глаза, смеялась над шутками.
К середине лета Аглая разрешила Варваре ходить в магазин одной. Полтора километра по грунтовке, мимо поля с подсолнухами.
А если заблужусь? спросила она, и в голосе не было страха, только любопытство.
Тут одна дорога. Заблудиться невозможно даже при желании.
Варвара вернулась через час с хлебом, молоком и широкой улыбкой.
Я дошла, сказала она.
Ну надо же, какое достижение, фыркнула Аглая, но обняла племянницу крепко.
Три месяца пролетели быстро. Варвара научилась готовить пять блюд, стирать, гладить, распределять деньги на неделю. Ходила на речку с деревенскими ребятами, помогала бабе Зине полоть огород, читала книги на крыльце до темноты. Аглая видела в ней совсем другого человека, а не ту забитую девочку с пустыми глазами.
Возвращение домой давалось тяжело. Зинаида открыла дверь и замерла, разглядывая дочь, будто она вернулась с другой планеты.
Варвара? переспросила она с недоверием. Ты загорела.
И борщ варить научилась, добавила племянница. Хочешь, приготовлю?
Зинаида округлила глаза.
Борщ?! Ты?! Аглая, что ты с ней сделала?!
Следующие недели превратились в битву. Варвара решила работать. Она рассылала резюме, ходила на собеседования, отвечала на звонки рекрутеров. Зинаида металась по квартире, хватаясь то за сердце, то за телефон.
Тебе не нужно работать! Я достаточно зарабатываю!
Мне нужно, мама, Варвара говорила спокойно, но твёрдо. Я хочу быть взрослой.
Ты ещё ребёнок!
Мне восемнадцать.
Работу Варвара нашла сама администратор в небольшой кофейне рядом с домом.
С первой зарплаты она начала откладывать деньги. Через три месяца сидела на кухне у Аглады, листая объявления об аренде.
Вот эта, ткнула она пальцем в экран. Однушка, недалеко от работы, недорого.
Мать будет недовольна, предупредила Аглая.
Знаю.
Она меня проклянет, улыбнулась Аглая.
Это я тоже знаю. Варвара подняла глаза. В них плескалась решимость, которой раньше не было. Но я больше не могу, тётя Аглая. Она до сих пор проверяет, выключила ли я свет в ванной. Мне восемнадцать, а я отчитываюсь, во сколько легла спать.
Аглая кивнула.
Значит, едем смотреть квартиру.
Зинаида кричала долго. Аглая позволила себя отчитывать, не перебивая.
Это ты её настроила! Всё лето морочила ей голову, учила неизвестно чему! Ты разрушила мою семью!
Лен, дождалась паузы Аглая, я научила её жить. То, что ты должна была сделать, но побоялась.
Побоялась?! Я её защищала!
Ты её опекала! сказала она без злости, просто констатируя факт. Ты так боялась, что с ней чтото случится, что фактически заперла Варвару в этой квартире.
Зинаида осела на стул, лицо её посерело.
Она моя дочь, прошептала сестра.
Она взрослый человек, и хочет увидеть, какая бывает жизнь за пределами твоих страхов.
Варвара переехала в начале декабря. Квартирка оказалась крошечной, с низкими потолками и скрипучим полом, но племянница носилась по ней, расставляя вещи, с таким восторгом, будто въезжала во дворец.
Смотри, распахнула она холодильник, я сама продукты купила! И занавески повесила! Криво, правда, но я переделаю.
Аглая стояла в дверях и улыбалась. Её девочка нескладная, неопытная, прекрасная наконецто дышала полной грудью.
Спасибо, сказала Варвара вечером, когда они пили чай на новенькой кухне. За спички. За деревню. За всё.
Я ничего особенного не сделала.
Ты освободила меня. Варвара улыбнулась.
Аглая протянула руку и сжала племяннице пальцы, будто удерживая её в реальном мире, где сны всё ещё плавно текут сквозь будни.
