12 сентября, суббота
Сегодня опять пришлось сидеть за столом, где обстановка уже превратилась в полемику, а не семейный ужин. Свекровь, Нина Петровна, в своей привычной манере начала «покровительствовать» мне. «Таня, ты же знаешь, что у Вадима бизнес, он всё в переговорах, а Светлана живёт в другом конце города, ей по пробкам два часа», прозвучал её голос, сладкоприторный, будто обещая помощь, но лишь растягивая меня в нити вины. Она добавила: «Ты же дома, работаешь за компьютером, график свободный. Не трудно будет к тёте Галине в Туле зайти, супчик разогреть, давление измерить?»
Я медленно поставила чашку на блюдце, стараясь не издать ни звука. За столом, помимо меня и Олега, сидели Нина Петровна, брат мужа Вадим, и его сестра Светлана. Все бросали на меня взгляды, полные ласковой требовательности, будто я единственный спасательный круг в бурном море их семейных проблем.
Тётя Галина Борисовна перенесла инсульт неделю назад. Врачи стабилизировали её состояние, и уже завтра её выписывают домой, но пока она должна находиться в полном покое, без подъёмов.
Я попыталась ответить спокойно, хотя внутри поднималась волна возмущения: «У меня не свободный график. Я главный бухгалтер, работаю удалённо, конец квартала, и я часто не отрываюсь от монитора пять часов. Как «сбегать» к тёте? Тула три автобусные остановки, час в одну сторону, плюс уход».
Светлана смахнула рукой, пока класть салат: «Бухгалтерия не исчезнет. Можно ноутбук взять с собой, посидеть у тётки, поработать, потом воду подать. Родные же должны помогать друг другу».
Я посмотрела на неё: ухоженная, с безупречным маникюром, работает администратором в салоне красоты по сменам. «Светлана, у тебя график два через два, значит, пятнадцать дней в месяц ты свободна. Почему бы тебе не взять половину дежурств?» напомнила я.
Светлана охнула, глаза округлились: «У меня в выходные личная жизнь! Я боюсь крови, запахов лекарств, меня тошнит от мысли, что я рядом с тёткой. Нет, я не могу, у меня нервная система хрупка».
Вадим, крутящий ключи от своего внедорожника, вмешался: «Таня, я могу дать деньги на продукты. Сейчас у меня сезон, я почти всё время в разъездах, а если я откажусь, всё рухнет».
Олег, опустив голову, терялся под давлением мамы и её родственников. Я встала, собрав всё в себе, и сказала: «Посмотрим правду. У тёти Галины двое взрослых детей это Вадим и Светлана. Это их прямая обязанность. У меня есть работа, дом, а также моя собственная мама, которой тоже нужен уход. Я могу приходить по выходным, привозить продукты, помогать с уборкой раз в неделю, но сиделкой я не стану».
Тишина опустилась тяжёлой. Нина Петровна сжала губы, её лицо стало как печёное яблоко. «Вот как ты заговорила», просквозила она. «Сначала ты помогала Олегу с ремонтом, потом Вадим привозил стройматериалы со скидкой, Светлана давала тебе скидку в салон, а теперь ты отказываешься помогать тёте? Тётя Галина нянчила Олега, когда я работала в две смены на заводе! Она для него вторая мать».
Олег поднял голову, виноватый взгляд. «Таня, тётя Галина мне очень помогала. Может, найдём способ? Я могу заезжать по вечерам».
Я посмотрела ему прямо в глаза: «По вечерам ты приезжаешь в восемь, а кто будет с ней с восьми утра? Вадим уже семь лет получает скидку на цемент, а я трачу деньги на бензин, чтобы доехать до него. Не нужен мне счёт за родственные связи».
Вадим встал, отодвинув стул скрипом: «Ладно, я понял, помощь от тебя не дождёшься. Наймём сиделку. Только помни, Таня, когда тебе понадобится стакан воды, он может быть пустым». Он бросил на стол пятитысячную купюру «на фрукты» и вышел. Светлана последовала за ним, бросив в прощание холодный взгляд. Нина Петровна схватилась за сердце, ищя в сумочке валидол.
Вечер прошёл в гнетущем молчании. Олег ходил по квартире, не находя слов, а я понимала, что он считает меня жестокой. Но я также знала, что если сейчас уступлю, то ближайшие годы проведу в квартире Галины Борисовны, меняя подгузники и выслушивая её капризы, пока «любящие дети» продолжают строить бизнес.
Следующее утро телефон без умолку звонил. Сначала свекровь, потом троюродная тётка из Тулы, потом снова Нина Петровна. Я не брала трубку мне нужны были отчёты, а эмоции требовали контроля.
Вечером Олег вернулся мрачнее тучи: «Мама звонила, Галина Борисовна плачет, говорит, что её сдадут в дом престарелых. Вадим нанял женщину, но она может приходить только два часа в день. А остальное время?».
Я устало спросила: «У Вадима двое подростков, жена не работает, а Светлана детей не имеет. Почему они не составляют график?».
Олег ответил: «Жена Вадима считает, что это не её мать, а Светлана боится крови, у неё депрессия от запахов лекарств».
Я посмотрела на него, чувствуя его мягкость, которая иногда убивает. «Хорошо», сказала я. «Я приеду, но с условием».
Утром я взяла ноутбук и отправилась в Тулу к тёте. Дверь открыла сиделка, пришедшая на два часа, усталая женщина. «Ох, слава богу, хоть ктото», выдохнула она.
Квартира пахла корвалолом и запылённым бельём. Галина Борисовна лежала на высокой кровати, обложенная подушками, уткнувшись в телевизор. Увидев меня, она поджала губы: «А, ты пришла. Я думала, что Вадим сам приедет».
Я вежливо спросила, что ей нужно. «Бульон! Свежий, с гренками! И постель перестелить, шторы поправить, солнце в глаза бьёт», требовала она.
В холодильнике нашёл лишь кусок старого сыра и банку прокисшего молока. Я спросила, где продукты. Она ответила, что Вадим обещал привезти, но «забыл». Я пошла в «Пятёрочку», купила курицу, творог, фрукты, потратила три тысячи рублей. Приготовила бульон, накормила тётку, перестелила постель.
Галина Борисовна всё время жаловалась: «Не так подушку взбила! Кто так режет хлеб? Ой, ногу осторожнее!». Я не выдержала и спросила, где Светлана. Тётка крикнула, что Светлана «не должна» заниматься её делами, ведь у неё «своя жизнь».
К вечеру я была измождена, но успела открыть ноутбук на пятнадцать минут, пока тётка спала. Олег пришёл сменить меня на ночную смену, спросил, как прошло. Я тихо ответила, что всё сделала за свои деньги, но ни слова «спасибо» не услышала, лишь сравнения со Светланой, которой приписывали «ангельскую» роль.
Олег, чувствуя вину, сказал: «Тётя говорит, что я обязан ей, потому что я «удачно» женат». Я ему ответила, что если я продолжу, то проведу годы в её квартире, а не в своей. Я заявила, что больше сюда не приеду.
На следующий день позвонил Вадим, требуя, чтобы я снова пришла, обещая заплатить шестьдесят тысяч за профессионального сиделку. Я отказалась, объяснив, что нужен круглосуточный уход, а я бухгалтер, а не медсестра. Я выставила счёт реальности: «Если вы не можете ухаживать сами, нанимайте специалиста, минимум шестьдесят тысяч в месяц плюс питание».
Он начал требовать, чтобы я продала внедорожник, а Светлана шубу. Я положила его номер в чёрный список, затем номера Нины Петровны и Светланы. Я знала, что шторм только начинается, и решила укрыться в своём «бункере тишины».
Олег вечером вернулся бледный, трясясь: «Таня, мать звонила, орала, что я бросила её умирать. Вадим назвал меня меркантильной тварью». Я спросила, кто сейчас с тёткой. Оказалось, что Нина Петровна уехала, а её давление поднимается. Я кивнула, сказав, что никого не бросали, и предложила Олегу сесть за ужин.
Три дня прошли, пока Нина Петровна постоянно звонила Олегу, жалуясь, что «спина отваливается», «сердце колет», «Галина кричит». Я не пускала Олега помогать, пока Вадим не заплатит сиделку. На четвёртый день Нина Петровна упала, сломала спину, пришлось вызывать скорую.
Вечером в наш дом постучал Вадим, выглядя измученным: «Можно войти?». Я пропустила его, а он сел за стол, попросив стакан воды. «Это ад», проговорил он, рассказывая, как тётка обвиняет его в желании её смерти. Я улыбнулась про себя, понимая, насколько реальна эта семейная драма.
Я спросила, где Светлана. Он ответил, что она ушла изза мигрени. Я напомнила ему, что он обязан покрыть мои расходы за продукты и за найденную сиделку восемьдесят тысяч плюс залог. Он согласился перевести деньги на карту. Через два часа деньги пришли, я нашла проверенное агентство патронажных услуг, и к вечеру к Галине Борисовне приехала профессиональная сиделка крепкая женщина с опытом психиатрии, которой не страшны её «невкусный бульон».
Через неделю Нину Петровну выписали, и она больше не упоминала «неблагодарную Татьяну». На семейных посиделках, куда я теперь ходила лишь по желанию, Нина Петровна признала: «Таня была права, за лежачим тяжело, нужен профессионал». Светлана так и не появилась, лишь звонками. Вадим стал относиться к мне с уважением, советуясь по финансовым вопросам. Олег, глядя в экран телевизора, обнял меня и тихо сказал: «Спасибо». Я спросила, за что. Он ответил: «За то, что ты спасла нас от безумного дома, за то, что избавила меня от чувства вины». Я положила голову ему на плечо и почувствовала, как границы, которые я построила, стали надёжным забором. Тётя Галина, по словам сиделки, успокоилась и перестала капризничать, понимая, что теперь за её уход отвечает профессионал, а не семейные споры.
Эта история показала, что долг перед родственниками нельзя перекладывать бесконечно; в конце концов он возвращается тем, кто действительно готов его нести.
