Кто же ухаживал за бабушкой, крикнула я в полупрозрачной комнате, где стены плавали, как облака над Невским проспектом, квартира всё равно моя! ответила мне мать, её голос звучал, как отголосок старого колокола в Воронеже.
Моя мать, Галина Ивановна, грозила мне судом. Почему? Потому что квартира, в которой жила бабушка Татьяна Петровна, принадлежала не ей, не мне, а моей дочке. Галина считала это вопиющей несправедливостью: «Квартира должна была перейти ко мне», шептала она, будто бы шепчет ветку берёзы в Сочи. Но бабушка решила иначе. Возможно, потому что я и мой муж Илья провели пять лет в её крошечном коммунальном домике, кормя её, как воробьи в парке Горького.
Галина, как говорят в наших сказках, «самую гусеницу в котелок кладёт». Её интересы всегда стояли выше чужих. Три брака за плечами, но лишь двое детей: я Алёна, и младшая сестра Влада. С Владой у меня тёплые отношения, но с матерью уже не так.
Отца я почти не помню. Вячеслав ушёл от Галины, когда мне было два года. До шести я жила с мамой у бабушки, а бабушка казалась мне чужой, чуть ли не как злая ведьма из сказки про Кадуцей. Я тогда слышала её плач, словно дождь в Сибири, и думала, что она неприветлива. Позднее, став взрослой, я поняла, что Татьяна Петровна была доброй душой, желавшей лишь, чтобы её дочь выросла самостоятельной.
После второго брака Галина с мужемстепфазером переехала в квартиру Ильи. Там родилась Влада. Семь лет они жили вместе, а потом развелись, не возвращаясь к бабушке. Степфазер оставил нас в своей квартире, а через три года Галина снова вышла замуж и мы переехали к новому мужу, Сергею.
Сергей, хотя и не рад был, что у него появились «дети», никогда не ранил нас. Он просто играл роль невидимого зрителя, а мать была поглощена новыми делами, постоянно ревнуя к своему супругу, ломая тарелки, будто бы бросала кости в игре «кукла».
Раз в месяц Галина собиралась упаковать чемоданы, но Степфазер всегда отгонял её. Мы с Владой смирились и перестали обращать на это внимание. Я взяла на себя воспитание сестры, потому что мама была слишком занята. К счастью, у нас были две бабушки Татьяна Петровна и её соседка, обе помогали. Я переехала в общежитие, а Влада жила у бабушки. Отец иногда помогал, а мать звонила лишь в праздники.
Я привыкла к её безразличию: «как снег на голову», так говорили в деревне. Влада же не могла смириться, обижалась, особенно когда мама не пришла на её выпускной.
Взрослеем. Влада вышла замуж и уехала в СанктПетербург. Я с Ильёй жили в съёмной квартире в Москве, иногда наведывались к Татьяне Петровне. Однажды она заболела, попала в больницу. Мне сказали, что ей нужен постоянный уход. Я начала ходить каждый день, приносить продукты, готовить, убирать, напоминать о лекарствах. Шесть месяцев я сидела у её кровати, иногда с Ильёй, который чинил полки и вытирал пыль.
Тогда бабушка предложила нам переехать к ней, чтобы сэкономить на аренде, словно сказочный замок, где каждый уголок дышал ароматом свежего хлеба из пекарни на Красной площади. Мы согласились без раздумий. Через полгода я забеременела, решили оставить ребёнка. Тётя Татьяна Петровна радовалась, предвкушая появление правнёнка. Мы устроили небольшую свадьбу, пригласив родственников в уютное кафе на Арбате, а мама даже не позвонила, чтобы поздравить.
Через два месяца после рождения дочери Лады, бабушка упала и сломала ногу. Я была в растерянности, одновременно держала новорождённую и ухаживала за Татьяной Петровной. Я позвонила маме, просила помощи, но она отказалась, сказав, что чувствует себя плохо, и обещала прийти позже. Обещание так и не сбылось.
Через шесть месяцев у бабушки случился инсульт, она оказалась прикована к постели. Уход за ней стал почти непосильным. Если бы не Илья, я бы не выдержала. Постепенно бабушка начала говорить, потом ходить и есть. Её жизнь продолжалась ещё два с половиной года: она видела, как её правнёнка Лада делает первые шаги. Тётя умерла тихо, во сне, словно исчезновение луны над Уралом. Мы с Ильёй горевали, ведь любили её безмерно.
Мама пришла лишь на кладбище, а через месяц вернулась, чтобы выгнать меня из квартиры и оставить её себе. Она была уверена, что право на жильё её. Но она не знала, что Татьяна Петровна в завещании передала квартиру именно после рождения Лады. Поэтому мать ничего не получила.
Галина была в ярости: «Отдай мне квартиру, иначе я подам в суд!» рычала она, будто ворона клюёт зерно. Как же коварно! Ты обманула старушку, удерживая её жильё, а теперь живёшь в нём! Не важно, кто ухаживал за бабушкой квартира должна была быть моей.
Я уже имела нотариуса и адвоката, их подписи сияли, как золотые купола над Кремлём. Мы будем жить в том доме, который Татьяна Петровна подарила нам, и если у нас будет ещё ребёнок, особенно девочка, мы назовём её в её честь.
