Илюша, ты достал праздничный сервиз? Тот самый, с золотым ободком, а не этот повседневный фарфор? Еще посмотри на салфетки я их весь вечер крахмалила, чтоб стояли, как солдатики на полковом смотру, суетилась на кухне Лидия, поправляя выбившуюся из аккуратной прически прядь. В духовке уже томилась утка с яблоками, на плите до готовности доходили овощи для гарнира, а холодильник был битком набит салатами, которые она резала половину ночи.
Илья, муж Лидии, безропотно взбирался на табурет, доставая с верхней полки заветную коробку.
Лид, ну зачем этот антураж? Свои же соберутся. Эдик, мама, да тёть Нина Им бы налили вовремя хоть с миски алюминиевой есть будут, пробубнил он, вытаскивая чешский сервиз.
Не ворчи, прошу. У нас сегодня годовщина пятнадцать лет вместе, стеклянная свадьба. Хочу, чтобы всё было достойно. Ты же знаешь своего брата. Если сервировка простая скажет, что выживаем. Если тарелка с трещинкой сразу нелестный комментарий. Пусть хоть один раз его ирония не найдет повода.
Илья обречённо спустился на пол. Было ясно, что жена права. Старший брат, Эдуард, человек, мягко говоря, непростой. А если честно эталонный хам, гордящийся своей прямолинейностью и неподдельной простотой.
Лид, может, поосторожней? робко попросил Илья, протирая сервиз. У него сейчас жизнь не сахар: с работы ушли, жена подала на развод. Сердитый, будто собака.
У него полоса невезения уже сорок лет, сухо парировала Лидия, пробуя соус. Я буду держаться. Но если снова начнет про мою фигуру или твою зарплату предупреждаю, не сдержусь.
В пять часов ровно раздался звонок. Первой пришла свекровь Марина Ивановна, женщина тихая, своих сыновей боготворящая, особенно старшего «непутёвого». Потом потянулась тётя Нина с мужем. А Эдуард, как это случалось всегда, задержался на сорок минут уже все сидели за столом, грустно поедали остывающие закуски.
Он ввалился с шумом и запахом табака и холода:
Ну вот я и тут! Не ждали меня? А зря! заявил с хохотом, который заполнил всю квартиру. Вить, подарок тебе держи! Надо ж хоть что-то хорошего сделать.
Он сунул брату в руки сверток, завёрнутый в рекламную газету.
Это что? опешил Илья.
Набор отвёрток из «Магнита». В хозяйстве пригодится, знаю я тебя, всё молоток вечно не сыщешь.
Лидия улыбнулась через силу.
Здравствуй, Эдик. Иди, мой руки. Долго тебя ждали.
Эдуард смерил Лидию внимательным, неприятным взглядом, и ей стало холодно.
Ого, какая ты нарядная! Новое платьишко? Блестит, как фантик. Или это чтоб внимание отвлечь от новых морщин? захохотал он. Ладно-ладно, не дуйся, ты у нас женщина ещё что надо, особенно в теле!
Илья закашлялся, сглаживая неловкость:
Проходи за стол, Эдик, утка уже остывает.
За столом Эдуард сразу захватил лидерство. Налил себе водку без тоста, и, ловко поддел селёдку, начал монолог:
С годовщиной, голубки! Пятнадцать лет срок! Как вы друг друга не прибили? Я вот со своей Людкой пять лет прожил и думал, удавлюсь. Бабы как пиявки, всё энергию вытягивают. Ты, Вить, счастливчик твоя, по крайней мере, готовит. Хотя смешался и поморщился. Солёное нынче. Влюбилась что ли, Лид? Или рука дрогнула уже на пенсии?
Марина Ивановна тут же заулыбалась:
Эдичка, не говори глупостей! Лидочка прекрасно готовит. Вот, попробуй салат с языком пальчики оближешь!
Язык? Ну надо же. Ей полезно у нашей Лидочки язык острый. А вообще, мама, перестань покровительствовать. Критика полезна от родных. Я всегда правду говорю, потому и уважают меня.
Лидия, выкладывая горячее, почувствовала, как закипает изнутри раздражение. Посмотрела на мужа Илья сидел с опущенной головой, разглядывал скатерть.
Ну уж нет. Ради Ильи ещё можно потерпеть. Ради свекрови.
Эдик, как новая работа? попыталась она сменить тему. На том собеседовании как всё прошло?
Эдуард махнул рукой:
Всё кругом дилетанты. Прихожу: какой-то молокосос вопросы мне про компьютер задаёт. Говорю, мол, парень, я работал, когда ты в школу ходить не умел. А он мне: «Вы нам не подходите». Да к чёрту их. Сам бизнес открою. Вот только денег чуть накоплю Вить, слушай, у тебя не найдётся пятёрки до получки? У меня трубы течёт, менять надо.
Лидия застыла с салатником в руках.
Эдик, ты ещё предыдущие десять тысяч не вернул, которые в мае брал, спокойно напомнила она.
Эдуард вспыхнул, но тут же пошёл в атаку:
О, пошло бухгалтерское! Ты посмотри, как она тебя пасёт, Вить Я у брата прошу, не у тебя. Или ты под каблуком уже, что даже родному помочь не можешь?
Илья виновато посмотрел то на жену, то на брата.
Эдик, по правде, у нас сейчас не густо. Кредит почти выплатили, стол накрыли
Да вижу я стол ваш! перебил Эдуард, тыча вилкой в утку. Жируете! Икра, рыба А родному человеку и копейки жалко. Вот она, твоя хозяйка, Лидка! Всё в дом, всё себе под крыло. Родственники могут топиться.
Эдик, не кипятись, попыталась смягчить мама, суя ему пирог. Поешь уж, Лидия старалась.
Ой, знаю, старалась. На работе, наверняка, старается так же? усмехнулся Эдуард, подмигнув брату. Слышал, Лидия замом стала? Только вот интересно за какие заслуги? За глазки красивые или задерживалась часто?
В комнате зависла гробовая тишина. Даже обычно говорливая тёть Нина замолчала. Лицо Ильи залили красные пятна.
Ты что несёшь? тихо спросил он.
А что такого? Все это думают, только я в лицо говорю! Илья, да ты тряпка работаешь сотый год за гроши, а жена твоя строит карьеру. Думаешь, она тебя любит? Да ты ей просто удобен!
Замолчи, неожиданно твёрдо сказала Лидия, отставляя салатник.
О-о, генерал заговорил! Что, правда в глаза колет? Всегда удивлялся, что ты в ней нашёл! Ни лица, ни харизмы, характер долото. Вот моя Людка была красавица А это мышь с короной!
Лидия посмотрела на Илью. Ждала. Что он вмешается, встанет за неё. Но муж сидел, вжав голову в плечи.
Хорошо. Раз ты не можешь придётся мне.
Она встала и спокойным, ледяным голосом сказала:
Вставай и уйди.
Эдуард хрюкнул смешком:
Ты не обожглась у плиты, родная?
Я сказала: вон из моего дома. Сейчас же.
Вить! Да это и твоя квартира! вскричал Эдуард. Ты слышал? Меня выгоняют родного брата! Ты допустишь?
Илья встретился взглядом с женой, с её бледным, решительным лицом и вдруг понял: ещё минута, и семьи не станет.
Эдик Уходи, хрипло произнёс Илья.
У Эдуарда отвисла челюсть. Он ждал жалости, слёз. А тут стена.
Сговорились, что ли? Мама, они меня выгоняют из-за глупой женщины! Всего лишь пошутил!
Это была не шутка ты унизил меня и брата, сказала Лидия, показывая рукой на дверь. Ты годами превращаешь наш дом в помойку из обид. Точка.
Да пошли вы, заорал Эдуард, опрокинув рюмку: красное вино расползлось по белоснежной скатерти, как кровь. Пусть ваши салаты косточкой станут! Интеллигенция вшивая! Не приду к вам больше никогда!
Очень на это надеюсь, парировала Лидия. Денег не жди ни сейчас, ни потом.
Хрипло выругавшись, Эдуард схватил бутылку водки, сунул подмышку и, топая ногами, вышел в прихожую.
Вить! Ты ещё пожалеешь! Подкаблучник! крикнул на прощание, хлопнув дверью так, что посуда в серванте задребезжала.
Молчание заполнило комнату. Слышно было только тиканье часов и тяжёлое дыхание Марины Ивановны платочек, слёзы, дрожащие губы.
Зачем так резко, Лидочка Он ведь не со зла, характер у него тяжёлый, лишнего выпил, всхлипывала она.
Марина Ивановна, твёрдо ответила Лидия, тяжёлый характер это когда громко смеёшься. Оскорблять и унижать это подлость. Больше терпеть не буду. Вы его любите ваше право. Но не у меня дома.
Тёть Нина вдруг громко постучала вилкой по тарелке.
А утка-то, Лидочка, что надо! Прямо тает во рту. И правильно ты всё сделала давно пора этого кабана поставить на место. Вить, налей-ка мне ещё компоту.
Обстановка разрядилась. Илья, будто вышел из тумана, налил компот гостям, взгляд с благодарностью и уважением таким Лидия не видела давно.
Прости, прошептал Илья, наливая жене морс. Я сам должен был поступить по-другому.
Главное что теперь мы вместе и тишина в доме.
Оставшийся вечер прошёл легко и уютно. Без Эдуарда в квартире стало светлее и легче. Гости расслабились, рассказывали истории, шутили по-доброму. Марина Ивановна, смягчённая ликёром и фирменным Наполеоном, даже подпела старую песню.
Когда гости разошлись, Лидия и Илья сели среди горы грязной посуды. Лидия посмотрела на пятно от вина на скатерти.
Не отстирается, наверное Жаль, мамин подарок.
Илья обнял её сзади:
Лид, да к чёрту скатерть. Новую купим, хоть десять новых. Ты сегодня была даже не скажу как. Вот какой же я был дурак годами позволял ему портить нам жизнь. С детства привык: старшему уступи, проглотил и забыл. Мама учила «Эдик сложный». Вот и уступал.
Трудно ломать старое. Но мы семья. Стеклянная хрупкая, красивая. И не позволю никому её разбить.
Оба рассмеялись, отпустив давнее напряжение.
Кстати, вот этот набор отвёрток он мне уже дарил. На прошлый Новый год. Видимо, передарил, когда на рыбалку заходил, подмигнул Илья.
Вот, видишь! Стабильность признак мастерства, улыбнулась Лидия.
Наутро телефон оглушительно звонил. Эдуард, конечно. Илья долго смотрел на экран, потом перевернул телефон лицом вниз.
Не ответишь? спросила Лидия.
Нет. Пусть проспится, а там посмотрим. Мне понравилось, как было тихо вчера вечером.
Мама будет переживать, заметила Лидия.
Пусть поймет, что у нас есть свой голос. Мы теперь команда?
Команда! Команда тишины и утки с яблоками.
Через неделю Лидия узнала, что Эдуард жалуется всей родне: Жена брата выгнала его, а брат под лавкой сидел. Родственники кивали, но почему-то стали чаще сами приходить в гости и уж точно не позволяли себе грубые шутки. Видимо, слух, что здесь хамство не проходит, был лучшей защитой для их семьи.
А скатерть представьте! отстиралась по бабушкиному рецепту: кипяток и соль. Как и Эдуард немного усилий, немного жжения, зато опять чисто и спокойно.
Семья это хрустальный сосуд: красиво, когда в нём свет, а не когда трещины от чьей-нибудь жестокости. Иногда важно поставить на место даже самого близкого, чтобы хранить мир и уважение в собственном доме.
