Алёнка, солнышко, ты же в субботу свободна? голос моей тёщи, Тамары Сергеевны, прозвенел в трубке привычно-ласково, с той особой интонацией, которую я слышу уже три года. Надо бы спустить банки с заготовками в погреб, а то на веранде места нет. И на чердаке бардак, руки не доходят разобрать.
Конечно, тёща, приеду с утра! я улыбнулась, прижав телефон к уху и помешивая суп на плите. Костя взять с собой?
Ой, нет, у него проект горит, сама знаешь. Пусть остаётся дома, поработает в тишине.
Мы договорились, что я сяду на девятичасовой автобус из Москвы. Я выключила будильник и вернулась к готовке, напевая себе прилипчивую мелодию из рекламы. За окном тускло светило солнце, на подоконнике вялый фикус, который я всё не могла выбросить.
Субботним утром я втиснулась в переполненный рейсовый автобус, пахнущий бензином и чьимито пирожками. Заняла место у окна, прислонилась виском к холодному стеклу. За городом тянулись поля, перемежающиеся лесополосами, и я задремала под монотонный гул двигателя.
Проснулась от резкого толчка и крика. Автобус стоял на обочине, накренившись на правый бок. Водитель объявил, что лопнуло колесо, запаска гнилая, придётся ждать замену из Москвы.
Часдва минимум, добавил он, разводя руками. А то и три.
Пассажиры возмущенно переговаривались, высаживались на обочину. Я стояла рядом с автобусом минут десять, потом решительно вышла на дорогу и подняла руку.
Подъехала старая «Шкода» с добродушным дедушкой за рулём.
В город? Садись, дочка, подброшу.
Я запрыгнула на переднее сиденье, написала тёще: «Автобус сломался на полпути, возвращаюсь домой, перенесём на следующие выходные». Отправила. Телефон гуднул: сообщение доставлено.
Через сорок минут я уже стояла у подъезда своей пятиэтажки в Подмосковье. Спокойно поднялась на третий этаж, достала связку ключей, нашла нужный и вставила в замок.
Телефон неожиданно зазвонил. На экране «Тамара Сергеевна».
Алёль, ты где? Ты доехала? Ты уже на даче? её голос прервался на крике.
Нет, я же написала, автобус сломался, я вернулась, стою у двери
Не заходи! резко крикнула тёща. Не открывай дверь! Разворачивайся и приезжай ко мне, срочно!
Я замёрла с ключом в замке.
Что?! дрожала я.
Не заходи домой! Слышишь меня? Не открывай!
Я уже повернула замок, дверь щёлкнула, и время будто замедлилось.
В прихожей валялась разбросанная обувь: мои балетки, кроссовки Кости и чужие лаковые туфли на шпильке. Чужой зонт стоял в подставке, в воздухе витал приторносладкий аромат духов, не моих.
В гостиной я увидела Косту в шортах и футболке, босиком, и в его объятиях незнакомую женщину тёмные волосы, узкие плечи, яркокрасный маникюр, крепко сжимающую его спину. Они целовались, будто мир вокруг исчез.
Костя открыл глаза первым, увидел меня в дверях и побледнел. Кровь мгновенно отшла от лица, и я подумала, что он сейчас упадёт в обморок.
Женщина молодая, лет двадцатьпять, с испуганными глазами. В миг схватила сумку, туфли, зонт, промчалась мимо меня, оставив за собой облако тех же сладких духов, простучала каблуками по лестнице и исчезла.
Я всё ещё держала телефон у уха.
Алёна! вопила тёща. Ответь! Ты вошла?
Сколько раз? спросила я хрипло.
Что? она перебивала. Сколько раз вы меня отвлекали, Тамара Сергеевна? Эти ваши банки, грядки, чердаки Сколько раз вы скрывали своего сына? Сколько раз смеялись за моей спиной, потому что я не знала правды?
Тишина, потом гудки. Тёща бросила звонок.
Я медленно опустила руку с телефоном, посмотрела на Косту, стоявшего посреди гостиной и молчавшего.
Ну? спросила я безразлично. Скажешь что-нибудь?
Алёна, я могу всё объяснить
Я рассмеялась, смех получился диким, истеричным.
Объяснишь? Серьёзно? спросила я. Ты сейчас серьёзно произносишь эту фразу?
Это ничего не значило! Она никто, просто
Просто что? Просто случайно упала тебе на лицо?
Костя шагнул ко мне, я отступила.
Не приближайся! крикнула я. Не смей.
Послушай он хотел сказать.
Нет, это ты послушай, перебила меня я, удивляясь, как ровно звучит мой голос. Эта квартира моя. Куплена до брака на деньги, полученные от бабушкиного наследства. Ты здесь никто, и звать тебя никак нельзя. У тебя пятнадцать минут, чтобы собрать вещи и выйти.
Алёна, давай поговорим
Четырнадцать минут.
Ты же не можешь просто так
Тринадцать.
Он понял, что я не шучу. Метнулся в спальню, захлопнул дверцы шкафа. Я стояла в прихожей, прислонившись к стене, считал вдохвыдох, чтобы не сойти с ума.
Через двенадцать минут Костя вылетел с сумкой, набитой коекак, и курткой под мышкой. Остановился у двери.
Ключи, безмятежно сказала я.
Он рычагом в руке бросил связку на тумбочку и ушёл.
Дверь за ним закрылась почти бесшумно. Я постояла ещё минуту, потом щёлкнула замком дважды, накинула цепочку, сползла по стене на пол и зарыдала.
В понедельник я подала на развод. Документы приняли быстро: бездетные, имущество раздельное, претензий нет. Чистая формальность.
Костя не звонил. Тамара Сергеевна тоже. Как будто их и не было. Три года совместной жизни и тишина.
Через неделю я сидела в кофейне с Машей, подругой со студенческих времён. Она слушала, открыв рот, забыв про остывающий латте.
Подожди, покачала головой, тёща знала? Она специально тебя на дачу отправляла, пока он там
Похоже на то.
Вот же!
Я ухмыльнулась.
Знаешь, что самое смешное? Я считала её второй мамой, думала, вот оно, настоящая семья. А оказалось спектакль. Они оба притворялись с самого начала.
С начала?
Подумай сама. Когда мы познакомились, у меня уже была собственная квартира, работа, стабильный доход. У него была съемная комната, подработки я отхлебнула горький кофе. Может, не с первого дня, но довольно быстро он понял, что удобно устроиться.
Ты думаешь, он вообще
Не знаю. я уставилась в чашку, где плавала бурая пенка. Может, и любил посвоему, но недостаточно, чтобы не искать других женщин в постели. Недостаточно, чтобы не врать каждый день. Его мама ей нужна была невесткарабочая лошадка: банки таскать, грядки полоть, вещи разбирать, а сын при этом был бы приспособлен.
Маша сжала мою руку.
Мне так жаль, Алёнка.
Не жалей. подняла глаза. Я не собираюсь раскисать. Три года потеряла, но ладно, бывает. Я не буду тратить ни одного дня на этих людей.
И что теперь?
Я допила кофе, поставила чашку на блюдце.
Теперь жить. С нуля. Без фальшивых мужей и поддельных тёщ. У меня остались квартира, работа, жизнь. Этого достаточно.
Я встала, накинула куртку. За окном шёл мелкий назойливый дождь, но я улыбалась. Всё плохое осталось позади. Было больно? Да. Обидно? До скрежета зубов. Но я выживу. Эта история лишь ещё один урок: дорогой, болезненный, но урок.
Маша догнала меня у выхода.
Алёнка, ты точно в порядке?
Буду, обернулась я. Дай время. И я снова буду счастливой.
Я шагнула под дождь и пошла домой. Там меня ждал новый проект рецепт торта, который давно откладывала, и мысли о будущем, которое я теперь строила сама.
