Свекровь на пенсии — но без внука: «Я сына вырастила, а остальное — не моё»
Когда я выходила замуж за Дениса, казалось, у нас всё будет отлично. Молодые, влюблённые, полные надежд. Он учился в политехе, я заканчивала пед. Оба из глубинки, оба мечтали остаться в Москве, где познакомились. После свадьбы взяли ипотеку на однушку на окраине. Думали — вот оно, начало взрослой жизни. Работать будем — всё будет.
Но через год всё пошло кувырком. Я забеременела, потеряла подработку. Стипендия и мелкие заработки уже не спасали. Денис трудился, но его зарплаты едва хватало на еду. Платежи по ипотеке высасывали последние силы. Решили: сдадим квартиру, а сами переедем к свекрови. Временная мера, уговаривали себя. Ненадолго, пока не окрепнем.
Мама Дениса, Светлана Петровна, к тому времени уже вышла на пенсию — формально, хотя ей едва стукнуло пятьдесят. Женщина бойкая, ухоженная, всегда с маникюром, в новых кофточках. До этого в наши дела не лезла, не звонила каждые пять минут, не учила жить. И я поначалу думала — вот счастье. Спокойная, умная, тактичная. Чего ещё желать?
Когда мы объявили о переезде, она вздохнула, но согласилась. Без радости, но терпеливо. Мы поселились в маленькой комнатке, поставили детскую кроватку. Я наивно надеялась, что когда родится малыш, свекровь хоть немного поможет. Ну, понянчит часок, пока я посплю, подержит, пока в душ схожу. Но уже в роддоме, когда Денис принёс первые фото сына, она выдала фразу, которую я не забуду:
— Запомни: я сына вырастила. Теперь у меня заслуженный отдых. Я бабушка, а не бесплатная няня.
Я тогда онемела. Плакала ночью, прижимая сына к груди. Ведь это её кровь. А она смотрела на него, как на постороннего. Холодно. Равнодушно.
Но выбора не было. Жили вместе. Я хваталась за любую подработку: репетиторство, переводы, проверка работ. Денег едва хватало на памперсы и смесь. А свекровь… Жила в своё удовольствие. Утром — йога, вечером — с подругами в кино. Телек орал на полную громкость, когда ребёнок засыпал. Попросишь о помощи — «не моя обязанность».
Моя мама из Воронежа только руками разводила:
— Да я бы с внуком не расставалась! Это же счастье! Как можно быть такой чёрствой?
Но толку? Родители далеко, работают. Не помочь. А у нас — вечный цейтнот.
Когда сыну исполнился год, отдали в ясли. Я сразу вышла на работу. Зарплата — копейки, зато стабильно. Мечтала вылезти из долгов, быстрее погасить ипотеку и съехать. Но сын начал бесконечно болеть. То сопли, то температура, то ротавирус. Я вечно на больничном. Начальник начал косо смотреть, коллеги — перешёптываться. Как-то напрямки сказал:
— Нам нужен работник, а не вечно отсутствующая мамаша. Или исправляйтесь, или ищите другую работу.
Сжав зубы, подошла к свекрови. С последней надеждой:
— Светлана Петровна, не могли бы пару дней посидеть с внуком? А то работа…
Она отставила чашку и спокойно ответила:
— Часок — пожалуйста. Но целыми днями? Нет. Это уже нянька. Я своё отработала. Теперь хочу пожить для себя.
Всё. Без капли жалости. Вышла из кухни с таким комом в горле, что еле дышала.
Мы с Денисом сдались: нашли платную няню. Дорого, но дешевле, чем терять работу. А свекровь так и жила рядом, проходя мимо внука, как мимо стула.
Абсурд: при живой-здоровой бабушке мы платили чужой тёте за то, что она могла бы делать просто так — из любви, из душевной теплоты. Но Светлана Петровна твёрдо стояла на своём: «Моя жизнь — мои. Ваши дети — ваши заботы».
Да, по закону она не обязана. Но как объяснить это годовалому малышу, который тянется к ней, а она отворачивается?
Сегодня сыну уже три. Мы понемногу выкарабкались. Зарплаты выросли, вернулись в свою квартиру. С ипотекой ещё боремся, но живём отдельно. Свекровь изредка звонит, спрашивает, как внук. Но инициативы — ноль. Ни «давай погуляем», ни «приеду на день рождения». Просто «бабушка по паспорту».
И знаешь, что обиднее всего? Он её не помнит. Совсем. И если однажды спросит: «А у меня есть бабушка?» — я даже не знаю, что сказать.
А ты как думаешь? Бабушка должна помогать? Или имеет право жить для себя? Где грань между личным комфортом и обычным человеческим участием?
