Бесплатная уборщица и кухарка моя беременность никого не волнует
Я их бесплатная уборщица и повариха, а моя беременность никому не интересна.
В небольшой деревеньке под Санкт-Петербургом, где утренние туманы обнимают старые дома, словно призраки, моя жизнь в 27 лет превратилась в бесконечное обслуживание чужих капризов. Меня зовут Алевтина, я замужем за Дмитрием, и через несколько месяцев у нас будет ребёнок. Но мои хрупкие мечты о материнстве рушатся под гнётом его бабушки и её семьи, для которых я всего лишь бесплатная прислуга. Мы живём в трёхкомнатной квартире, принадлежащей бабушке Дмитрия, и это стало моим проклятием.
**Любовь, попавшая в ловушку**
Когда я встретила Дмитрия, мне было 23. Он был заботливым, с доброй улыбкой и мечтами о семье. Мы поженились через год, и я была на седьмом небе от счастья. Его бабушка, Галина Петровна, предложила нам пожить в её просторной квартире, пока мы не встанем на ноги. Я согласилась, думая, что это ненадолго, что мы построим свою жизнь. Но вместо уюта я получила тюрьму, где моя роль пылесосить, готовить и молчать.
Квартира большая, но дышать в ней невозможно. Галина Петровна живёт с нами, а её дочь, тётя Дима Людмила, приходит почти каждый день с двумя детьми. Они считают это место своим, а меня частью интерьера. С первых дней свекровь дала понять: «Алевтина, ты молодая, вот и занимайся домом». Я надеялась заслужить их любовь, но их равнодушие и требования только растут.
**Рабство за стенами**
Моя жизнь бесконечный круг уборки и готовки. Утром я мою полы, потому что Галина Петровна не терпит пыли. Потом готовлю завтрак для всех: овсянку для неё, яичницу для Дмитрия, а когда приходит Людмила оладьи или бутерброды. Днём чищу овощи, варю борщ или жаркое, потому что «гости голодные». Вечером посуда и приказы: «Алевтина, почисти картошку на завтра». Моя беременность, тошнота, отёки никого не волнует.
Галина Петровна командует, как генерал: «Суп пересолен», «Шторы плохо поглажены». Людмила подхватывает: «Алевтина, займись детьми, у меня дел по горло». Её шумные, избалованные дети раскидывают игрушки, пачкают диван, а убираю я, потому что «это же семья». Дмитрий, вместо того чтобы за меня заступиться, шепчет: «Мам, не перечь бабушке, она уже в годах». Его слова словно нож в спину. Я чувствую себя в капкане, в доме, который мне никогда не будет родным.
**Беременность под ударами**
У меня шестой месяц, и мой живот не просто метафора. Тошнота сводит с ума, спина ноет, усталость валит с ног. Но свекровь бросает: «В наше время рожали в поле и до последнего работали». Людмила усмехается: «Алевтина, не раздувай, беременность это не болезнь». Их холодность убивает. Я боюсь за ребёнка стресс, недосып, эта каторжная работа оставляют след. Вчера я чуть не упала в обморок, неся ведро воды, но никто даже не заметил.
Я попыталась поговорить с Дмитрием. Слёзы душили меня: «Я больше не могу, я беременна, мне тяжело». Он обнял меня, но ответил: «Бабушка нас приютила, потерпи немного». Потерпи? До каких пор? Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился в месте, где его мать бесплатная домработница. Мне нужны покой и забота, но я слышу только упрёки и вижу горы грязной посуды.
**Последняя капля**
Вчера Галина Петровна рявкнула: «Алевтина, тебе надо быть благодарной, что живёшь у нас. Работай, а то выгоню». Людмила добавила: «Хорошая невестка должна приносить пользу, а не ныть». Я стояла, сжимая тряпку, и чувствовала, как что-то внутри ломается. Мой ребёнок, моё здоровье, моя жизнь ничего не значит. Дмитрий, как обычно, промолчал, и это было хуже пощёчины. Я отказываюсь быть их прислугой, их безмолвной тенью.
Я приняла решение: уйду. Отложу деньги, сниму комнату, хоть каморку. Не хочу рожать в этом аду. Подруга Света шепчет: «Забирай Дмитрия и беги, пока не поздно». Но что, если он выберет бабушку? Если я останусь одна с ребёнком? Страх сковывает, но я знаю одно: я не переживу ещё несколько месяцев этого рабства.
**Мой крик о помощи**
Этот рассказ мой крик о праве на жизнь. Галина Петровна, Людмила, их бесконечные требования разрушают меня. Дмитрий, которого я всё ещё люблю, стал их соучастником, и это разрывает сердце. Мой ребёнок заслуживает мать, которая улыбается, а не рыдает у раковины. В 27 лет я хочу жить, а не выживать. Уход будет тяжёлым, но я сделаю это ради себя и своего малыша.
Я не знаю, как уговорить Дмитрия, где найти силы уйти. Но я точно знаю: не останусь в доме, где моя беременность обуза. Пусть Галина Петровна оставит себе квартиру, пусть Людмила ищет новую прислугу. Я Алевтина, и я выберу свободу, даже если сердце разорвётся.
