Дождь постучал по подоконнику крохотной съёмной «двушки». Антон, не отрывая глаз от стекла, наблюдал, как капли рисуют причудливые узоры. На кухне звенела посуда Злата мыла чашки после ужина.
Чай? спросила она, поднося к губам керамический сосуд.
Давай, ответил он, улыбаясь.
Он знал каждый её шаг, слышал, как скрипит пол под её ногами. Девять лет, почти треть их жизни, прошли они вместе. Познакомились они на втором курсе факультета журналистики, в общежитии.
Тогда всё было проще: лекции, ночные разговоры, первая романтика без лишних слов. Съехались они слишком рано, как позже понял Антон. Не было ухаживаний, никаких официальных предложений просто однажды его вещи перестали возвращаться в общежитие.
Злата поставила перед ним чашку с мятным чаем и села рядом.
Мама звонила, интересовалась твоим проектом, сказала она.
И что ты ей ответила? спросил Антон.
Что ты, как всегда, перфекционист, и всё идёт медленно, улыбнулась она. Мать Златы, Ирина Петровна, всегда относилась к нему с теплом, ни разу не намекала на свадьбу и внуков. Друзья, конечно, не удерживают от вопроса: «Почему вы всё ещё не женаты?». Сегодня он вдруг встретил одного из старых однокурсников
Знаешь, неожиданно сказал Антон, сегодня вспоминал Алана Рикмана.
Злата усмехнулась.
Опять он? Твой эталон.
Нет. Просто он доказал, что можно прожить с любимым 47 лет без лишних штампов, а можно устроить пышную свадьбу и через год развестись.
Конечно, штамп ничего не гарантирует, согласилась она. Статистика, судя по всему, на твоей стороне.
Вот именно, кивнул Антон, отпивая чай и глядя в окно.
У Лены из отдела развод, прошептала он. Третий брак, каждый раз верила, что теперьто навсегда.
А мы с тобой даже не начинали, улыбнулся Антон. И всё равно вместе.
Да, всё равно вместе, подтвердила Злата.
Он знал, что Злата иногда задумывается о детях. Она не говорит об этом открыто, но он замечал, как она задерживается у витрин с детской одеждой, как улыбается, глядя на малышей в парке. И ему тоже порой хотелось бы детей, но не сейчас, не в этой скромной квартире, не с его нестабильными фрилансзаказами. Может, когданибудь.
Я боюсь повторить наших родителей, вдруг признался он. Они всю жизнь лишь показывали видимость семьи: для соседей, для родственников, для себя. Но на деле не умели даже разговаривать.
Злата положила руку на его ладонь:
Ты не твой отец, а я не моя мать, хотя она, кстати, молодец. Мы просто мы.
Но если мы поженимся прервал себя он.
Если мы поженимся, ничего не изменится, Антон. Разве что в паспорте будет другая фамилия. А дальше будем ссориться изза немытой посуды, смеяться над глупыми сериалами, ты засыпать за ноутбуком, а я накрывать тебя пледом.
Он посмотрел на её морщинки у глаз, появившиеся за эти девять лет, на привычные родинки на шее, на руки, которых знает лучше своих.
А дети? спросил он тихо.
Злата вздохнула.
Дети Я не уверена, хочу ли я их сейчас. Боюсь, что не успею? Иногда. Но если захочу только с тобой, и только если ты тоже захочешь. Без ультиматумов, Антон.
Она встала, собрала чашки.
Знаешь, что мне сегодня сказала Лена на работе? Что завидует, потому что мы с тобой настоящие, без масок и игр, даже без штампа.
Они послушали, как дождь продолжал стучать.
Через неделю Злата встретилась со своей младшей сестрой Надеждой в кафе. Надежда два года назад вышла замуж и сейчас на шестом месяце беременности.
Как ты? спросила она, откусывая кусок чизкейка. Ой, прости, ем как без ума. Этот малыш меня полностью управляет.
Всё как обычно, улыбнулась Злата. Работа, дом, Антон.
Надежда положила ложку, посмотрела сестру внимательно.
Злата Я не лезу, но интересно: вы уже определились? Уже почти десять лет. Я с Серёжей расписалась полтора года назад, а все вокруг твердили, что мы «тянем».
У нас всё иначе, Надя. Мы не «тянем», мы просто живём.
Но ты же хочешь семью, детей? спросила сестра, положив руку на живот. Я раньше думала, что не готова, а потом увидела эти две полоски такой прилив любви, счастье Не бойся, материнский инстинкт проснётся, как только ребёнок станет реальностью.
Я не боюсь детей, мягко ответила Злата. И замужества не боюсь. Боюсь лишь того, что делаю это «потому что пора» или «потому что все так делают». У нас с Антоном своя история. Она может не совпадать с твоей, но она наша, и она настоящая.
А если он так и не будет готов? тихо спросила Надя. Прости, я просто переживаю за тебя.
Злата потянулась через стол и сжала её руку.
Самое страшное не в том, что он не готов. Самое страшное будто бы он сделает это только ради галочки. Я бы сразу почувствовала. А так я счастлива каждый день, даже когда ругаемся. Разве этого мало?
Надя прослезилась, капля скатилась по реснице.
Прости, наверное, гормоны. Хочу, чтобы у тебя было всё самое лучшее.
У меня уже есть: чизкейк, сестра и Антон, который ждёт меня дома.
Через несколько дней такой разговор произошёл между Антоном и его отцом. Владимир Сергеевич приехал неожиданно. Они редко виделись, их связь ограничивалась короткими новогодними звонками. Отец вошёл, осмотрел скромную квартиру, сел на предложенный стул.
Как живёшь, сынок? Мать передала привет, спросил он.
Всё нормально, работаю, ответил Антон.
А Злата где? спросил отец.
На работе, будет к семи, сказал Антон.
Настала неловкая пауза. Отец крутил в руках ключи от своей старой «Лады».
Слушай, Антон Я, может, не в своё дело лезу, но мать переживает. Мы видели в соцсетях, у Златы сестра беременна. Красивые фотографии.
У Антона сжалось в груди.
Пап, если говорить о свадьбе и детях
Да нет, отмахнулся отец, но в глазах было ясно, что речь именно об этом. Я просто смотрю на вас. Девять лет это серьёзно. И я хочу сказать, что ты молодец, что не повторяешь наших ошибок.
Антон удивлённо посмотрел на отца.
Мы с мамой поженились, потому что ты уже был готов к браку. Потом всю жизнь обвиняли друг друга: «Изза тебя я не училась», «Изза тебя карьера не сложилась». Глупо, конечно. Виноваты только мы. Штамп в паспорте не склеивает то, что уже расколото. Иногда он даже мешает разойтись мирно, пока не разгорится полная ненависть.
Отец наконец посмотрел в сына. В его глазах была редкая откровенная усталость:
Я не говорю, что брак плохо. Я говорю, что ты чувствуешь большую ответственность, и это правильно. Лучше быть честным, чем играть в идеальную картину. Вы уже много разговариваете об этом?
Постоянно, выдохнул Антон.
Хорошо. Главное, чтобы вы были на одной волне. Всё остальное приложится, а может, и нет. Но решение должно быть вашим, а не «по желанию родителей».
Они обсудили дела, отец отказался остаться на ужин, сославшись на работу. Провожая его, Антон спросил:
Пап, а ты сожалеешь?
Владимир Сергеевич задумался, поправляя пальто.
О том, что женился на твоей маме? Нет. О том, как мы всё испортили каждый день, кивнул он. Береги то, что у тебя есть, сынок. Штамп не броня.
Вечером Антон рассказал Злате о визите отца. Она обняла подушки и сказала:
Знаешь, Надя тоже задавала вопросы.
И что?
Я сказала, что счастлива, такой, какая есть.
Он обнял её, притянул к себе. За окном снова начался дождь.
Нет, чегото мне всё же не хватает, прошептала она в его грудь.
Чего? спросил он, и сердце на миг затрепетало.
Чтобы ты перестал иногда ворчать по ночам, когда проигрываешь в онлайншахматы.
Антон рассмеялся, Злата подняла голову и поцеловала его. И он понял, что их поезд не стоит на месте. Он медленно, но уверенно едет по маршруту, который они сами прокладывают день за днём, разговор за разговором. Станция «Навсегда» может быть не точкой на карте, а самим путём.
За девять лет они прошли через его депрессии после провальных проектов, её ночные смены, три переезда, болезнь её матери. Всё выдержали, не сломавшись.
Злата, сказал он.
Мм?
Спасибо, что ты есть.
Она обернулась, улыбнулась тем самым улыбкой, которую он любил больше всего слегка усталой, но тёплой:
Я тоже тебя люблю.
Антон подошёл к окну, посмотрел на редкие огни города. Он не знал, что будет через год, через пять, через десять. Не знал, дойдут ли они когданибудь до той «станции», которую ждут другие. Знал лишь, что завтра утром проснётся рядом с Златой.
