Человек в костюме стоит неподвижно. Но его глаза прикованы к письму в моей руке, будто это единственное, что имеет значение в этом мире.
Илья едва дышит у меня на руках. Его кожа бледна, губы холодны. Я ощущаю, как замедляется его сердцебиение. Время не ждёт, пальцы вспарывают конверт.
Внутри нет длинного послания, а лишь старая фотография, адрес, написанный на обороте, и имя, черным чернилом:
Алексей Вардов.
Как только я вижу фамилию, ухмылка на лице мужчины исчезает. Он сужает глаза, сжимает челюсть.
— Тебе не следовало читать это, — его голос низок и холоден.
Я смотрю на него. — Кто такой Алексей Вардов?
Он делает шаг ближе. — Это имя сожжёт наш город до основания. Если ты умён, забудь, что его видел.
В этот момент за окном раздаётся громкий гудок. Грузовой поезд грохочет мимо железнодорожного двора, стены хижины дрожат. Я чувствую, как земля подо мной вибрирует, а человек в костюме не отводит взгляда от письма.
Илья стонет в моих объятиях. Его глаза на мгновение открываются. — Найди его… Илья… пока они не успели. — Шепчет он, и снова опускает голову.
Я задыхаюсь от паники. — Илья! Держись!
Голос человека в костюме становится жёстким. — Если ты пойдёшь за Алексеем Вардовым, ты подписываешь свой смертный приговор. И твоего брата тоже — если он вообще переживёт эту ночь.
Я встаю, ставя тело между ним и Ильёй. — Тогда почему ты так боишься его?
Он едва улыбается. — Потому что Алексей Вардов — единственный живой, кто знает правду о твоей матери… и о том, почему тебя похитили.
Эти слова бьют меня, как удар. Я сжимаю письмо до тех пор, пока оно не начинает мяцать в руке.
Внезапно к нам подбегает Василиса, держа пистолет.
— Отойдите, — говорит она, — ты не уйдёшь отсюда с этим письмом.
Усмех возвращается к мужчине в костюме. — Снова играешь героя, Василиса? Ты была одной из нас. Ты знаешь, как всё заканчивается.
— Я тоже знаю, что ты не уйдёшь отсюда с этим письмом, — отвечает она.
Они молчат, лишь капля воды с протёкшей крыши и тяжёлое дыхание Ильи нарушают тишину.
Человек в костюме отступает на шаг. — Это ещё не конец, Никита. Письмо разрушит тебя. И когда это случится… я буду смотреть.
Он хромает, исчезая в тени железнодорожного двора.
На мгновение всё снова затихает, но мои руки дрожат. Не от страха — а от гнева, от горячей решимости.
Я поворачиваюсь к Василисе. — Мы идём по этому адресу сегодня ночью.
Её глаза расширяются. — Никита, ты не понимаешь—
— Я всё понимаю, — перебиваю я. — Алексей Вардов знает, где моя мать. Если придётся сжечь город, чтобы её найти, я сделаю это.
Алёна, прижавшая раненое плечо, пытается встать. — Ты не представляешь, насколько опасен Вардов. Он раньше работал на твоего отца до того пожара. Был тем единственным, кому отец доверял всё.
Я резко оборачиваюсь к ней. — И где он теперь?
Она колеблется, бросая взгляд на Василису. — Адрес в письме — не дом, а безопасный пункт. Если он там, значит, он укрывается от тех же людей, что и ты.
Василиса качает головой. — Никита, ты не войдёшь туда без подкрепления. Вардов никому не доверяет. Если он подумает, что ты с ними, он выстрелит, прежде чем ты успеешь открыть рот.
Я смотрю на Илью. Его дыхание всё ещё прерывисто, но рука слегка подёргивает мою. Он держится за меня.
— Я иду, — говорю я. — И ты либо со мной, либо в моём пути.
Василиса молчит, но и не останавливает меня.
Мы выходим из хижины, пробираясь сквозь тени железнодорожного двора. Каждый звук заставляет сердце скачет: цепочка звенит на ветру, скрип ржавого металла, далекие шаги. Я держу Алёну за руку, чтобы поддержать её.
Адрес безопасного пункта находится в двух переулках, за старым складом. Снаружи здание выглядит заброшенным — доски наклеены на окна, дверь приоткрыта и висит на одной петле.
Подходя ближе, я замечаю маленький красный светок на стене. Камеру.
— За нами следят, — шепчу я.
Василиса стучит три раза, делает паузу, потом дважды. — Это я, — зовёт она.
Немного тишины, потом дверь медленно открывается.
Внутри стоит высокий мужчина с седой бородой и глазами, как сталь. В левой руке — пистолет, направленный в мою грудь.
— Никита Грэйм, — произносит он.
Я замираю. — Ты меня знаешь?
— Я знаю всё о тебе, — отвечает он. — И о твоём брате.
— Значит, ты знаешь, что мне нужны ответы, — говорю я.
Он жестом приглашает войти. Внутри помещение слабо освещено, пахнет табаком. На стенах — карты, фотографии, соединённые красными нитями.
В центре — фотография моей матери. Не та, что в письме, а свежая. Она стоит на рынке, в простом платке, но глаза её — те же, что я вижу каждое утро в отражении.
Грудь сжимается. — Где она?
Алексей Вардов подходит ближе. — Живая. И в большей опасности, чем ты можешь представить.
— Отведи меня к ней.
Он качает головой. — Если ты пойдёшь к ней сейчас, ты приведёшь к ней охотников, и они убьют её, прежде чем ты успеешь её назвать.
Я сжимаю кулаки. — Меня всю жизнь держали вдали от неё. Я не собираюсь ждать ещё двадцать лет.
Глаза Вардова слегка смягчаются. — Никита, те, кто охотятся за тобой, ищут не деньги и не власть. Они ищут то, что у твоей матери. То, что твой отец оставил ей перед смертью. Если они получат это… наш город развалится.
Василиса впервые произносит слово. — Что это?
Вардов робко отводит взгляд к письму в моей руке. — У тебя уже есть часть. Остальное… с ней.
Алёна прерывает напряжение. — А если они получат обе части?
Ответ прост.
— Они не просто убьют тебя. Они сотрут тебя. Всё. Как будто тебя никогда не было.
Комната погружается в тишину. Я снова смотрю на фотографию матери. Её улыбка слаба, но реальна. Она жива.
Впервые за годы я ощущаю надежду. Но понимаю, что надежда её не спасёт.
Я поворачиваюсь к Вардову. — Скажи, что мне делать.
Он встречает мой взгляд. — Сначала… ты должен быть готов убить того, кто поджёг тот пожар.
— Кто это? — спрашиваю я.
Вардов сжимает челюсть. — Тот, кто охотится за тобой с тех пор, как ты привёл брата в больницу. Человек в костюме.
Кровь в моих жилах закипает. Я вижу его ухмылку, слышу его голос в дожде.
Я больше не бегу. Теперь моя очередь охотиться.
Слова Вардова висят в воздухе, как дым. Василиса крепче сжимает пистолет. Лицо Алёны бледнеет.
А я чувствую, как огонь течёт по венам. Годы я выживал на кусках правды и полуправд. Теперь у меня есть имя, лицо и цель.
Человек в костюме.
Тот, кто почти отнял жизнь Илье.
Тот, кто знает, почему исчезла моя мать.
Тот, кто сжёг моё прошлое в пепел.
Я делаю шаг к Вардову, голос мой ровный.
— Тогда подскажи, где его найти.
Он изучает меня, стальные глаза не моргают. — Ты ещё не готов.
Я бросаю кулак на стол, разбрасывая фотографии. — Мой брат умирает! Моя мать в укрытии! Не говори, что я не готов.
На лице Вардова появляется первая трещина. Его челюсть дрожит, он медленно опускает пистолет.
— Ты напоминаешь мне твоего отца, — бормочет он. — Тот же огонь. Та же упорность. Поэтому они боятся тебя.
Он достаёт из пальто ещё один конверт, потрёпанный и помятый, как будто носился годами. Протягивает его мне.
— Внутри первый шаг. Но после того, как откроешь, пути назад нет. Ты либо спасёшь семью… — глаза его ожесточаются — либо погребёшь её.
Я смотрю на конверт, сердце грохочет в ушах. Тихий вдох Ильи звучит в памяти. Глаза моей матери, замерзшие на фотографии, будто смотрят сквозь меня.
Я медленно берусь за конверт. И в тот момент понимаю — охота уже началась.
Я больше не ищу ответы. Я ищу кровь.
Когда я найду человека в костюме, он уже не будет охотником. Он станет добычей.
