Знаешь, жизнь – штука загадочная. Идёшь себе по ней, а вокруг всё меняется незаметно: дети выросли, друзья разъехались, и сам уже не тот босоногий мальчишка. Но есть одна вещь, которая остаётся неизменной – моя Таня. Понял я это не сразу, а лишь спустя годы, когда мы оба уже поседели и стали мудрее. Она изменилась, конечно, но для меня она всё так же – мой тыл, моя крепость и самый родной человек.
Поженились мы с Таней почти тридцать лет назад. Тогда я думал, что знаю, что такое любовь. Молодые, горячие, с кучей планов. Она была красавицей – длинные русые косы, глаза, как два озера, и улыбка, от которой у меня подкашивались ноги. Казалось, жизнь будет, как в кино: дом, дети, путешествия. Но вышло иначе. Работа, заботы, рождение сына Дениса, потом дочки Лизы, кредиты, ссоры – всё это навалилось, как снежный ком. Порой я даже забывал, зачем мы вместе.
Годы шли, и Таня менялась. Волосы посеребрились, морщинки у глаз стали глубже, смех уже не звенел так беззаботно. Да и я сам – лысина появилась, спина болит, энергии нет. Казалось, между нами выросла стена. Но однажды до меня дошло: без неё я – как без рук.
Осознание пришло просто. Сидели мы на лавочке у дома, чай пили, закат любовались. Таня рассказывала про соседку, которая с мужем поругалась, потом вдруг замолчала, посмотрела на меня и спросила: «Серёж, ты меня вообще слышишь?» Я хмыкнул, а она головой покачала, но глаза смеялись. И тут я вдруг понял – вот оно, счастье. Не в деньгах, не в страстях, а вот в этих простых вечерах, в её голосе, в том, что мы вместе.
Стал вспоминать. Как она держала меня за руку, когда с работы уволили, и я не знал, чем семью кормить. Как ночами сидела с Денисом, когда тот температурил. Как плакала, когда Лиза в институт поступила. Как молча обняла, когда у меня папа умер. Мы вместе смеялись над ерундой, даже когда всё вокруг рушилось. Она всегда была рядом – и в радости, и в горе.
Слышу иногда, как друзья жалуются: «Жена не та стала, ворчит, капризничает». Я молчу, но думаю: они просто не поняли. Жена – это не сосед по квартире. Это человек, который знает тебя до самых тёмных уголков души и всё равно остаётся. Таня знает, что я ненавижу холодец, что могу задуматься и замолчать на целый день. А я знаю, что она боится грома, обожает пионы и ревёт над сериалами. Мы далеко не идеальны, но мы – одно целое.
Теперь дети выросли. Денис в Питере работает программистом, Лиза замужем – скоро сделают нас дедом и бабкой. Гордимся, конечно, но иногда так не хватает того шума, что был, когда они маленькие бегали. Таня, я вижу, тоже скучает, но вместо грусти вяжет уже пинетки и придумывает, как обставить детскую. Смотрю на неё и диву даюсь – какая же она у меня золотая.
О любви мы редко говорим. Зачем, если всё и так ясно? Любовь – это когда я утром ставлю ей кофе, потому что знаю: без него она не проснётся. Это когда она накрывает меня пледом, если я заснул в кресле. Это наши молчаливые прогулки в парке, где и без слов всё понятно. Это её рука в моей, когда идём по улице, и её взгляд, от которого сердце до сих пор ёкает.
Не знаю, сколько нам ещё отмерено. Жизнь – лотерея. Но одно я знаю точно: пока Таня рядом – я дома. Она – моя тихая гавань, мой очаг. И если бы можно было повернуть время назад, я бы снова выбрал её – с её морщинками, сединой и всем, что делает её моей Таней. Потому что нет никого ближе.
