Боялась, что муж меня оставит, ведь родила дочь, а не сына.
В нашей семье всегда царил культ сыновей. Мы живём в России, где почему-то девочек ценили меньше. Меня растили именно с такими взглядами. У меня есть младшие брат Степан и сестра Лиза, и я видела, как по-разному к нам относились.
Когда появилась Лиза, отец был в ярости. На УЗИ говорили, что будет девочка, но он до последнего верил, что врачи ошиблись. Лишь в роддоме он убедился — снова дочь. Но когда мама ждала Степана, отец стал другим. Родня поздравляла их как-то особенно тепло. Все ликовали.
«Дочь — это дочь. Выйдет замуж — и как корова языком слизнет. А сын — продолжатель фамилии!» — повторял отец.
Воспитывали нас тоже по-разному. Степану не загружали голову домашними делами, не ругали за двойки или проказы. Не скажу, что к нам с Лизой относились плохо, но разница бросалась в глаза. Брата буквально боготворили.
Я решила, что во всех семьях мечтают о мальчиках. С этой мыслью я вышла замуж. Мы с мужем жили в полном согласии, доверяли друг другу. Когда он признался, что хочет сына, я не удивилась — для меня это было нормально. Узнав о беременности, я сама мечтала о мальчике. Но на УЗИ врач радостно объявил: «У вас будет девочка!» У меня сердце упало. Как сказать мужу? Казалось, он устроит сцену, соберёт вещи и уедет.
Не знаю, почему я так думала — мои же родители не развелись после нашего с Лизой рождения. Но мне было страшно. Из-за переживаний меня положили в больницу — угроза выкидыша. Мужа, Дмитрия, тогда не было в Москве, но он сразу примчался.
Он ещё не знал результатов УЗИ, а я не понимала, как ему сказать — ведь он так ждал сына. Дмитрий не спрашивал, кто родится. Он волновался за меня, расспрашивал врачей, обещал привезти любимые пирожки и уговаривал не нервничать.
После его ухода я проплакала весь вечер. Зашла медсестра Марья Ивановна, пыталась успокоить. Сквозь слёзы я выложила ей всё. Не знаю, как она разобрала мои слова. Она строго сказала: «Думай о ребёнке, а не о муже!»
«Мужчин — как собак нерезаных. Найдёшь нового! Главное — малышку доноси, ей вредны твои истерики. Ишь, чего удумала!» — отчитывала она.
Утром Марья Ивановна встретила Дмитрия и тут же набросилась на него. Она не знала, что он в неведении. Он вошёл в палату с широко раскрытыми глазами: «Откуда у тебя такие дурацкие мысли?» Пришлось признаться. Муж смотрел на меня, будто на ненормальную. Сказал, что ему плевать, сын или дочь, и велел выкинуть эти глупости из головы.
Я попыталась успокоиться, но втайне думала — может, он просто меня жалеет, а сам расстроен. Но когда я родила нашу Алиночку и увидела его лицо, его слёзы, поняла — он искренне счастлив. Теперь мы смеёмся над моими страхами. Хорошо, что Марья Ивановна встряхнула нас, а то я бы сама себя загнала до белого каления ещё до родов.
