**12 мая 2024 года**
Жизнь Ольги разлетелась в дребезги. После развода с мужем земля ушла из-под ног. Собрав чемоданы, она вернулась в родную деревню под Псковом, где её ждала бабушка Нина Фёдоровна — её единственная опора. Рядом с ней Ольга чувствовала себя под защитой, особенно когда смотрела на сына Ваню.
«Вылитый папаша, этот мой Егорка,» — вздыхала Ольга, гладя сына по голове. — «Единственное светлое пятно в той истории.»
«А я тебя предупреждала, — ворчала бабушка, помешивая щи. — С первого взгляда видно было: ветреный да пьяница. Если с молодости за бутылку хватается — дальше только хуже. А ты: «Любовь, любовь!» — словно рассудка лишилась.»
«Баб, хватит уже, — отмахнулась Ольга. — Что было, то прошло. Зато Ваня у нас есть, и это главное.»
«Не кручинься, лапушка, — обняла её Нина Фёдоровна. — Больше не задену. Ты у нас красавица — где он такую ещё найдёт, твой Егор? Дурак, одним словом.»
«В школе за мной половина мальчишек бегала, — улыбнулась Ольга, поправляя прядь волос. — Но сейчас мне не до романов. Веры ни в кого нет. Все сначала — ангелы, а потом…»
«Не все такие, как твой бывший, — возразила бабушка. — Вот, к примеру, Костя. Помнишь, как он за тобой ухаживал? Парень — золото: работящий, не пьёт. И до сих пор холостой. Последний из вашего выпуска, кто ещё не женат, — добавила она с хитрой улыбкой.»
«Бабушка, не надо, — засмеялась Ольга. — Не до этого сейчас. Ване в школу собираться, дом приводить в порядок. Родители в городе остались, на фабрике работают. Теперь я тут за всё в ответе…»
«Дела — делами, — кивнула Нина Фёдоровна, — но и о себе не забывай. Я хоть и старуха, да бодрая. На вас с Ваней гляжу — и сердце радуется. А родители твои помогут, не переживай. Может, на пенсии вернутся. Вот и заживём все вместе: ты в доме, а я в своей избёнке рядом.»
«Эх, бабуля, ты у нас заботливая, — обняла её Ольга, целуя в морщинистую щёку.»
«А про Костю всё же подумай, — шлёпнула её бабушка по плечу. — Такие женихи на дороге не валяются.»
Три месяца Ольга привыкала к деревенской жизни. Костя, местный механизатор, не пропускал ни одного случая ей помочь. Как и Нина Фёдоровна, он считал её брак ошибкой, которую она до сих пор не могла забыть. Когда и как они с бабушкой сговорились, оставалось загадкой, но они то и дело «случайно» встречались у магазина или почты. Нина Фёдоровна шептала Косте последние новости, сетуя, что внучка всё одна.
Костя краснел, вздыхал, но боялся снова получить от ворот поворот. Бабушка, видя его колебания, подбадривала:
«Она повзрослела, Костенька. Красота — не главное, с лица воды не пить. А ты — мужик что надо: руки золотые, хозяйственный…»
«Да уж, не красавец, — усмехнулся он, но тут же серьёзно добавил: — Я её всё эти годы любил, Нина Фёдоровна. Других и не надо.»
Бабушка прослезилась и пообещала помочь.
«Только не спеши. Давления не терпит. Развод — дело тяжёлое, всего год прошёл. Дай ей отойти.»
«А если кто другой её перехватит? — забеспокоился Костя. — Я уже раз упустил. Больше не хочу.»
«Тогда слушай меня, — хитро улыбнулась старушка. — Помогай, но ненавязчиво. Чувства не выставляй напоказ. Всё придёт само.»
«Да вы, Нина Фёдоровна, настоящий стратег! — рассмеялся он. — Точно сработает?»
«Ещё как! — заверила она. — А я тебя в разговоре упомяну. Но запомни: обидишь её — мне сердце расколешь.»
Костя кивнул, и на душе потеплело, будто он уже получил её согласие.
Весна вступала в свои права. Огороды чернели перекопанной землёй, а над полями кружили грачи. Как-то утром Ольга услышала гул трактора у калитки. Выбежав во двор в тапочках и старом пальто, она ахнула:
«Костя, это что? Кому?» — она уставилась на кузов, заваленный торфом.
«Тебе! — буркнул он, спрыгивая с трактора. — Бабушка заказала. Открывай ворота. Иди оденься, простудишься!» — сам распахнул калитку и аккуратно сгрузил торф у забора.
«Сколько с меня?» — потянулась Ольга за кошельком.
«Ничего. Пенсионерам — бесплатно. Убирай деньги, — отрезал он, бросив на неё быстрый взгляд, и укатил.»
На следующий день его младший брат, школьник Алёшка, три дня разбрасывал торф по огороду, тоже не взяв ни рубля.
«С братанком свои счёты, — отмахнулся он. — Сказал не брать — значит, не беру.»
«Да что за благотворительность? — засмеялась Ольга. — Я что, ветеран труда?»
Бабушка лишь лукаво улыбнулась:
«Теперь грядки как пух. Сажай, что душе угодно.»
Через неделю Костя привёз навоз, свалил его за сараем и накрыл плёнкой.
«Пригодится, — коротко сказал он. — Радуйся, что даром.»
«Спасибо, Костя, — улыбнулась Ольга. — Не знала, что ты такой заботливый. Заходи на чай, пироги пекла.»
Он едва не подпрыгнул от радости, но, вспомнив наставления бабушки, сдержанно ответил:
«Как-нибудь в другой раз. Дела горой. Держи, это Ване, — сунул ей шоколадку. — Мне всё дарят сладкое, а я не ем.»
Ольга взяла подарок, глядя на него с теплотой.
«Приходи, когда сможешь. Мы с бабушкой будем рады.»
Костя уехал, распевая в кабине песни. Сердце ликовало. А Нина Фёдоровна замечала, как внучка потихоньку оттаивает. Она специально не заговаривала о Косте, лишь улыбалась, когда Ольга сама начинала рассказывать о его доброте.
Вскоре у дома появились песок, потом щебень. Соседи перешёптывались:
«Вот это хватСоседи перешёптывались: «Вот это хватка, одна весь дом на плечах тянет, а мужикам и делать нечего», но старушки качали головами: «Одной тяжело, замуж бы ей, пока молодая».
