**НЕРОДНОЙ ОТЕЦ.**
С самого детства Лизонька знала, что мама принесла её «в подоле». Добрые соседки, которые, казалось, не слезали с лавочки у подъезда, просветили её. Лизонька представляла, как её хрупкая, невысокая мама Наденька несёт в подоле праздничного платья внезапно появившуюся Лизоньку.
— Это потому что у тебя папы нет! — важно объяснила ей Маринка, жившая этажом выше. — Ты безотцовщина!
— А это как? — удивилась Лиза.
— Да вот так! Нагуляла тебя мамка! У тебя нет папы! А у меня — есть! — Маринка гордо подняла подбородок.
— Ну и что? — пожала плечами Лизонька. — Зато у меня есть бабушка и дедушка! А у тебя нет.
— Ха! Бабка с дедом — не главное! У женщины должен быть мужчина! Без мужика она неполноценная! Так моя мама говорит!
Вечером за ужином Лизонька, как всегда, устроилась рядом с мамой на диване. У них была традиция: сидеть рядышком, заниматься своими делами и болтать. Мама была рукодельница — всё время что-то шила, вязала или вышивала. Лизонька, глядя на неё, тоже мастерила: плела браслеты из бисера, выкладывала картины алмазной мозаикой или лепила зверушек из пластилина.
— Мам, а папа обязательно должен быть? — спросила Лизонька, прислушиваясь к шуму сверху. В квартире над ними начинался ежевечерний «концерт», как его называла бабушка Лиды, Полина Львовна. Его устраивал отец Маринки, дядя Леша. По голосам можно было понять, в каком он состоянии. Если орал только он, а женщины притихли — значит, выпил. Если кричали все — значит, трезв, и это его бесило.
— Раз мы с тобой живём без папы, значит, он не обязателен, — улыбнулась Надя, гладя дочь по голове.
— А Маринка говорит, что женщина без мужчины неполноценная…
— Солнышко, у каждого свои способы самоутверждения. Разве мы с тобой плохо живём?
— Нет, — покачала головой Лизонька.
И правда, жили они хорошо. Мама работала бухгалтером в крупной фирме, получала приличную зарплату. По выходным они ходили в кафе, кино, парк или просто по магазинам. Летом ездили на море, а зимой — в деревню к маминой подруге тёте Гале. У тёти Гали было трое детей, и каждую зиму её муж строил во дворе огромную горку, с которой все с визгом катались.
«Концерт» сверху набирал обороты. Дядя Леша орал так, что, казалось, его слышно во всём доме. Через полчаса мама, улыбнувшись, пошла в прихожую. Развязка приближалась. Сверху хлопнула дверь, и вскоре в их квартиру ворвались тётя Катя с Маринкой.
— Закрывай быстрее! — закричала Катя, но Надя уже знала, что делать. В дверь забарабанили.
— Надька! Открывай! — орал захмелевший голос. — Или я выломаю дверь! Где эта сука? Я ей ноги переломаю!
— Если не уйдёшь — вызову полицию, — спокойно ответила Надя.
Угрозы она слышала не впервые. Дядя Леша знал, что её слова — не пустой звук. У него уже было последнее предупреждение.
— Не надо, Надь! — вцепилась в неё Катя. — Его ж посадят!
— Давно пора! — Надя пошла на кухню ставить чайник.
— Да ты что? Как без мужика-то? — захныкала Катя. — Тебе разве хорошо одной?
Надя обернулась. Катя стояла в рваном халате, волосы растрёпаны, под глазом наливался синяк.
— Я не одна, Кать. У меня есть дочь. И синяков тоже нет. И по чужим квартирам я не ночую.
— Ну, нашла чем хвастаться! — фыркнула Катя. — Дочь твоя безотцовщиной растёт. Кто знает, что из неё выйдет без мужского воспитания! А синяки… Бьёт — значит, любит! Милые бранятся — только тешатся! Сегодня поругались, завтра мириться будем! А ты так и будешь одна в холодной кровати!
Надя покачала головой. Один и тот же разговор. Одни и те же оправдания.
В первый класс Лизонька пошла, когда у мамы появился дядя Ваня. Невысокий, крепкий, мало говорил, но всегда был спокоен. Сначала Лизонька боялась, что мама о ней забудет — всё потому, что Маринка «просветила» её:
— Ха! Ты думаешь, этот дядя Ваня станет тебе папой? Ты ему не родная! Мужикам чужие дети не нужны! Вот родит твоей мамке своего — и тебя либо в няньки запишут, либо в детдом отправят!
В это время с балкона орал пьяный дядя Леша:
— Маринка! Где, дрянь? Марш домой! Посуда не мыта, пол не подметён! Хочешь, чтобы мамка после работы всё делала?!
Дядя Леша уже месяц как потерял работу и заливал горе с утра. Маринка тут же исчезла в подъезде.
Но дядя Ваня, вопреки предсказаниям, относился к Лизоньке прекрасно. Он работал инженером в той же фирме, что и мама. У него была большая машина, на которой они теперь ездили в кафе, кино, парки. На ней же стали путешествовать и на море, и в деревню к тёте Гале.
Дядя Ваня играл с Лизонькой, покупал игрушки, защищал от дворовых хулиганов и по вечерам сидел с ними на диване, глядя, как «его девочки» рукодельничают.
Когда мама с дядей Ваней поженились, он подошёл к Лизоньке и сказал:
— Можешь называть меня папа.
Лизонька с радостью так и стала делать. Но когда это услышала тётя Катя, она чуть не покатилась со смеху:
— Какой он тебе папа? Это отчим! У твоей мамки теперь муж, а папы у тебя так и нет!
Катя злилась на Ваню. Как только он переехал к ним, её ночные визиты прекратились.
— Катерина, у тебя своя квартира есть — там и ночуй! — спокойно сказал он, когда она в очередной раз прибежала прятаться.
— Да ты кто такой?! — взвизгнула Катя. — Я мужа позову! Он тебе спесь сбить поможет!
— Зачем? — Ваня скрестил руки. — Вон он уже бежит. Давай поговорим.
Алексей набросился на нового соседа, но тот даже не пошатнулся, просто толкнул
