28октября, понедельник.
Я опять просыпаюсь в той же крошечной комнате старого кирпичного дома, где окна смотрят на пустой двор школы, где я учился десятки лет назад. Холодный свет лампы бросает блеклую тень на выцветший постер с видом мегаполиса: стеклянные башни, сверкающий мост, река, огни. Я покупал его на базаре сразу после службы в армии и с тех пор таскаю из квартиры в квартиру, словно оберегая часть своей мечты. Иногда, укрывшись одеялом, я представляю, как иду по этим улицам, чужой, свободный, как герой фильма.
Но реальность гораздо проще. Я работаю кладовщиком на складе стройматериалов на окраине нашего провинциального города. Зарплата приходит с задержкой, начальник всё время поднимает голос, а коллеги уже разговаривают о кредитах и ипотеке. По вечерам я сидел в баре у автовокзала, где редкие встречи с друзьями проходили под гул старого телевизора и шум разговоров. Внутри меня всё более ясно формировалось решение, которое я не мог назвать вслух, но оно жгло меня, как зуд.
На следующей неделе я купил билет на поезд в Москву. На работе сказал, что увольняюсь, нашёл «лучший» вариант в логистике. Начальник лишь кивнул и пожелал удачи. Хозяйке, сухой пенсионерке, я объяснил, что еду «на заработки», и она, хотя и удивилась, не осмелилась спорить. У меня было лишь пару сумок, старый ноутбук, несколько книг и свернутый постер, который я положил сверху.
В поезде я смотрел в окно, наблюдая, как меняются поля, редкие деревни, заправки. В голове рисовались образы будущей жизни: работа грузчиком, потом курьером, аренда комнаты в центре, кафе, концерты, может, даже встреча с кемто. Я думал, что в большом городе всё происходит само собой.
Когда поезд въехал в Москву, я прижался лбом к стеклу, наблюдая за серыми высотками, рекламными щитами, свинцовым небом. На перроне меня встретил холодный ветер, запах железной дороги и аромат дешёвого кофе из автоматов. Люди спешили, тянули чемоданы, говорили по телефонам. Никого я не ждал.
Я стоял на площади перед вокзалом, растерявшись среди машин, автобусов, громких объявлений. В кармане лежала распечатка брони в дешёвый хостел в центре, а из рюкзака я достал схему метро, которую ещё дома распечатал. Схема напоминала запутанный узор: цветные ветки, станции с незнакомыми названиями, длинное словоназвание, которое мне предстояло найти.
В метро я толкался в толпе, вагон был полон, пахло потом и парфюмом. Я держался за поручень и, глядя на названия станций, ощущал, как внутри растёт восторг. Я стал крошечной точкой в огромном городе, и всё только начиналось.
Хостел оказался в переулке недалеко от кольцевой линии. Старая облепившаяся штукатуркой пятиэтажка, железная дверь с кодовым замком, узкий коридор, запах стирального порошка. Администратор худой парень с хвостиком оформил меня по паспорту, выдал ключ от ячейки и показал койку в общем номере на восемь человек. Над кроватью висела занавеска, а на тумбочке стояла лампа.
Первые два дня я бродил по Москве, запоминая улицы, ищу вакансии через телефон, звоня по объявлением. Сказали, что перезвонят, попросили прислать резюме. К вечеру ноги болели, в кармане худела пачка рублей. В хостеле я лежал на своей койке, слушал храп соседа, смех из соседней комнаты и думал, что пока всё в порядке. Так должно быть.
Третий день собеседование в логистическую компанию в бизнесцентре у реки. Меня встретила строгая девушка в блузке, задала несколько вопросов, посмотрела резюме. Пообещала дать ответ через неделю. После выхода из здания я остановился у стеклянных дверей, глядел на воду и решил пройтись пешком до метро.
Дождь начал моросить, я поднял воротник куртки и ускорил шаг. На углу, у витрины с абстрактными картинами, я увидел галерею. Белые стены, яркий свет, люди с бокалами вина. Внутри стояла высокая женщина в чёрном платье, смеющаяся от всей души. Я задержался, словно перед экраном. В моём провинциальном городе такие места были редкостью; здесь искусство было везде.
Женщина подошла, закурила, закрыв огонёк ладонью, и, заметив мой взгляд, улыбнулась.
Заходите, сказала она. Открытие, вход свободный.
Я смутился, но шагнул внутрь.
Я не подхожу по одежде, пробормотал я, глядя на джинсы и куртку.
Не переживайте, ответила она, стряхивая пепел. Здесь нет дресскода. Я Алёна. А вы?
Андрей.
Приятно познакомиться, Андрей. Пойдёмте, художник будет рад лишним глазам.
Алёна взяла меня за локоть, как старого знакомого, и потянула вглубь галереи. В нос ударил аромат вина, пряностей и свежей краски. На стенах висели картины с размытыми силуэтами людей в городе, лишь фонари и окна оставались чёткими. Я остановился перед одной из работ и почувствовал, будто смотрю на себя со стороны.
Нравится? спросила Алёна, стоя рядом.
Странно, немного пугает, честно ответил я.
Это хорошо, страх честная реакция, сказала она. Вы один?
Да, недавно приехал из области.
Понятно, кивнула она. И что вы делаете в нашем суровом городе?
Работал кладовщиком, ищу новую работу.
Романтика, улыбнулась Алёна. Я куратор, работаю с художниками и проектами. Это моя песочница.
Мы разговорились, я узнал, что сегодня в галерее будет небольшое посиделки, а вечером планируют afterparty в старом особняке, превратившемся в клуб. Я почувствовал, как внутри растёт желание остаться, но и страх перед неизвестным.
После короткой встречи я вернулся в хостел, лежа на койке, слушал храп соседа и думал о том, что всё только начинается. На следующий день я получил звонок от Алёны: «Вечером зайди в галерею, есть разговор». В течение дня я обзванивал вакансии, получил предложение ночных смен в складе, но всё ещё не было стабильного решения.
Вечером я пришёл в галерею, где уже почти никого не было. Алёна сидела за столом с ноутбуком, поправив очки.
Привет, герой вчерашней ночи, сказала она. Как голова?
Нормально.
Садись, указала на табурет. У меня к тебе предложение, немного нестандартное.
Она объяснила, что нужна «фасадная» покупка картин для одной частной сделки. Формально я должен быть покупателем, подписать договор, а деньги и работы пойдут потом к другому лицу. За это мне заплатят почти три зарплаты, что для меня огромная сумма.
Я сомневался, но Алёна уверяла, что всё законно, налоговые вопросы будет решать она, а деньги пройдут через мой счёт как займ. Я почувствовал, как внутри сжимается узел.
Мне нужно подумать, сказал я.
У тебя есть сутки, ответила она. Завтра утром дай ответ.
Я вышел на улицу, разложил схему метро в кармане, сидел на лавке и думал, как всё может закончиться: от простого заработка до проблем с законом. Вечером я лёг в кровать хостела, слушал разговоры соседей и пытался предугадать, что будет дальше.
Утром я отправил короткое «Да, согласен» Алёне. Мы встретились у галереи, она уже ждала в деловом костюме, и сразу же повела меня в небольшой офис, где меня встретил мужчина в дорогом свитере Дмитрий. Мы подписали несколько листов, он объяснил, что деньги придут как займ, который я потом верну. Я подпишу договор, открою счёт в банке, и в тот же день получу первую крупную выплату.
Позже я пошёл в банк, где мне задали вопросы о происхождении средств. Я повторял, что это займ от знакомых на покупку машины, и сотрудник вежливо записал. Всё прошло без проблем, хотя в голове звучал тихий звонок тревоги.
Дни шли, я получал части средств, покупал себе кроссовки, новую куртку, оплачивал хостел, пересылал небольшую часть денег домой, где моя бывшая хозяйка, пенсионерка, радовалась. Алёна всё реже звонила, иногда просила помочь с переноской картин, иногда приглашала на закрытые показы.
Через пару недель я устроился курьером в службу доставки, развозя заказы по офисам и квартирам. Вечерами иногда заглядывал в галерею, где Алёна иногда появлялась, обсуждая новые проекты, гранты, европейских художников. Я привык к её исчезновениям и появлением, как к переменам погоды в Москве.
Но однажды вечером мне позвонил неизвестный номер: «Это Андрей? Вас вызывают в банк, есть вопросы по операциям». Я почувствовал, как стягивается грудная клетка. Позвонил Алёне, но она не ответила. В хостеле я сидел в темноте, телефон в руках, а коридор заполняли крики и музыка из соседних комнат.
Через час Алёна перезвонила, спросив, всё ли в порядке. Я объяснил ситуацию, а она, почти без эмоций, сказала: «Сейчас это обычный контроль, расскажи, что это займ от знакомых». Ее голос звучал холодно, но настойчиво: «Не паниковать, иначе всё развалится».
На следующий день я пришёл в отделение, где меня встретили в кабинете мужчина в форме и женщина с блокнотом. Я повторял заранее подготовленную версию, чувствуя, как пот стекает по лбу. После короткого допроса меня отпустили, сказав, что, возможно, ещё свяжутся.
Вернувшись к схеме метро, я снова разглядывал линии, как будто они могли вести к любой точке. На экране телефона всплыл запрос Алёны: «Ты где? Всё нормально?». Я долго молчал, потом написал «Нормально» и задумался, стоит ли дальше идти по этому пути.
Я вышел на улицу, холодный воздух ударил в лицо, и, как в первый день, пошёл к метро, держась за изнурённую схему, как за спасательный спасательный мост. Внутри меня боролись два голоса: один шептал, что это шанс вырваться из провинции, другой что игра с чужими деньгами опасна.
Я стоял у входа в метро, наблюдая, как люди спешат мимо, ктото толкает плечом, не извиняясь. На карте метро пересекаются почти все линии, и я мог бы поехать к вокзалу, купить билет и уехать обратно, мог бы отправиться в центр, к хостелу, к Алёне, к галерее, мог бы искать ещё одну работу.
Я сложил схему, положил её в карман и шагнул на эскалатор, растворяясь в потоке людей. Выбор ещё предстоит сделать, но я уже чувствую, что цена «настоящей жизни» начинает списываться с внутреннего счёта, даже если цифры пока невидимы.
Записано в черновике, но в сердце уже не место для сомнений.
Андрей.
