— Алевтина! Алевтина, где ты пропадаешь?! — голос Федора Семёновича рвался из гостиной, дрожа от нетерпения. — Быстро сюда! Срочное дело!
— Иду! — отозвалась Алевтина Павловна, спешно вытирая руки о подол фартука. — Что случилось? Пожар?
— Хуже некуда! Лучше! Намного лучше! — Муж вскочил, едва она переступила порог, схватил за локти. — Слушай внимательно! Помнишь Трофимова, моего старого начальника? Ну, который прошлой осенью заслуженный отдых получил?
— Ну помню. А что с ним? — Насторожилась Алевтина. Когда Фёдор так пылал, это не сулило ничего доброго.
— Звонил сейчас, представляешь? Продаёт трёхкомнатную! В самом центре! А нам — предлагает первым! Практически даром, Лева! Говорит, за полцены уступит, не забыл, как я ему с тем делом помог. Помнишь, племянника его тогда в контору устроил?
Алевтина медленно опустилась в кресло. Мысли закружились вихрем.
— Федя, о какой квартире речь? Откуда у нас такие деньги?
— Вот в чём соль! — Фёдор присел на подлокотник, загорелся. — Трофимов согласен в рассрочку! Небольшими частями. Сам к дочери в деревню, городская ему не нужна. Лева, ты понимаешь? Всю жизнь в этой хрущёвке ютимся, а тут — шанс!
— Погоди, Федя… — Она сжала виски. — Зачем нам три комнаты? Дети разлетелись, свои семьи. Нам и двух хватает за глаза.
— Как зачем?! — Муж вскочил, зашагал по комнате. — Алевтина Павловна, голова же на плечах! Внуки приезжают — где им ночевать? А когда дряхлыми станем, может, дети к нам под бок переберутся, помогать. Или сиделку возьмём — ей комната!
Алевтина смотрела на мужа. Тридцать лет вместе, а он всё тот же мечтатель. Вечно чует запах большого счастья где-то рядом.
— А сколько просит? — выдохнула она осторожно.
— Первый взнос — триста тысяч. Потом по пятьдесят каждый месяц.
— Триста?! — Алевтина подскочила. — Фёдор Семёнович, ты рехнулся! Где мы столько возьмём?!
— Всё продумано, Лева! — Он присел рядом, взял её натруженные руки в свои. — Помнишь мамино кольцо? Бабушкино, с сапфиром? Я его в ломбарде оценивал — как раз на четыреста потянет! Продадим — хватит с лихвой!
Алевтина вырвала руки.
— Кольцо?! Да ты ошалел совсем?! Фёдор, это же память! Мама завещала его тебе перед самой кончиной!
— Ну и что? — Он пожал плечами. — Мама хотела бы, чтоб мы жили хорошо. Вот и заживём! В центре, в просторной квартире!
— А если не потянем? Заболеем? Работу потеряем?
— Чушь! — отмахнулся муж. — Лева, это же судьба! Понимаешь? Раз в жизни такой шанс!
Алевтина подошла к окну. За стеклом моросил осенний дождь, струйки смешивали грязь. Прямо как её мысли — сплошная муть.
— Федя, а с детьми посоветовался? Что они скажут?
— Обрадуются! Представь, как Людмила удивится! А Виктор как гордиться будет — родители в центре обосновались!
Дочь Людмила, учительница, вечно заваленная работой. Сын Виктор, после армии — в Питер, изредка звонил. Разве обрадуются? Алевтина сомневалась.
— Послушай, — сказала она, глядя в мокрое стекло, — может, не спешить? Подумать, взвесить…
— С кем взвешивать?! — Фёдор всплеснул руками. — Лева, Трофимов завтра утром уезжает! Решать надо сегодня! Иначе квартира уплывёт!
— А почему именно нам? — резко обернулась Алевтина. — Других надежных людей у него нет?
— Ну… Говорит, мы проверенные. Надёжные.
Что-то в его голосе заставило её прищуриться. Фёдор отводил взгляд, мял край скатерти.
— Федя, ты всё рассказал? Без утайки?
— Конечно! Что мне скрывать?
— Не знаю. Но чувствую, что-то недоговариваешь.
Фёдор помолчал, вздохнул тяжело.
— Ладно. Есть небольшой нюанс. Квартира… требует ремонта. Серьёзного.
— Насколько серьёзного?
— Ну, сантехнику менять, проводку. Возможно, полы. Обои отклеились, подштукатурить надо…
— Федя! — Алевтина рухнула в кресло. — Это же ещё сколько денег! Уйма!
— Зато потом — заживём по-царски! — загорелся муж. — Алевтина, я всю жизнь мечтал о такой квартире! В центре, с лепниной, высокими потолками! Как в старых особняках! Шанс!
Она смотрела на него и ви
Они стояли над упрямой плитой в огромной холодной кухне, где сквозняк гулял меж коробок, а усталость весила тяжелее штукатурной пыли, и теперь было ясно навеки — этот подарок судьбы лишь навеки зацементировал их беду в стенах этого дома.
