Дедушка оставил мне в наследство старый дом в деревне, а моей сестре — двухкомнатную квартиру в самом центре города. Муж назвал меня неудачницей и ушел к сестре. Потеряв всё, что у меня было, я отправилась в деревню, и, когда переступила порог, от изумления буквально застыла на месте…
Кабинет нотариуса был душным и пропах старыми бумагами. Анна сидела на неудобном стуле, чувствуя, как ладони становятся влажными от волнения. Рядом расположилась Елена — старшая сестра, одетая в дорогой деловой костюм с безупречным маникюром. Казалось, она пришла не на чтение завещания, а на важные переговоры.
Елена листала что-то на телефоне, изредка бросая равнодушные взгляды на нотариуса, словно торопясь уйти. Анна нервно перебирала ремешок своей потертой сумки. В тридцать четыре года она всё ещё чувствовала себя неуверенной младшей сестрой рядом с успешной и самоуверенной Еленой. Работа в библиотеке приносила немного, но Анна любила её и находила в этом утешение.
Однако окружающие относились к её профессии скорее как к хобби, особенно Елена, занимавшая должность в крупной фирме и зарабатывавшая за месяц больше, чем Анна за полгода. Нотариус, пожилой мужчина в очках, откашлялся и открыл папку с документами. В кабинете стало ещё тише. Где-то на стене тикали старые часы, подчеркивая напряжение.
Время словно замедлилось. В голове у Анны неожиданно всплыли слова деда: *«Самые важные вещи в жизни случаются в тишине»*.
— Завещание Николая Ивановича Морозова, — начал нотариус монотонным голосом, отдававшимся эхом в маленьком кабинете.
— Двухкомнатную квартиру на улице Тверской, дом 27, квартира 43, вместе с мебелью и домашней утварью завещаю внучке — Елене Викторовне.
Елена даже не подняла взгляда от телефона, будто заранее знала, что получит самое ценное. Её лицо оставалось спокойным и бесстрастным. В груди у Анны защемило знакомой болью. Опять. Опять она оказалась в тени.
Елена всегда была первой, всегда получала лучшее. В школе училась на отлично, поступила в престижный вуз, вышла замуж за состоятельного бизнесмена. У неё были стильная квартира, дорогая машина, модная одежда. А Анна? Вечно оставалась в тени старшей сестры.
— А также дом в деревне Берёзовка со всеми постройками, хозяйственными помещениями и участком земли площадью в двенадцать соток завещаю внучке — Анне Викторовне, — продолжил нотариус, перелистывая страницу.
Анна вздрогнула. Дом в деревне? Тот самый, почти развалившийся, где дед доживал последние годы? Она помнила его смутно — видела лишь пару раз в детстве. Тогда он казался готовым рухнуть в любой момент: облупившаяся краска на стенах, протекающая крыша, заросший двор — всё вызывало тревогу.
Елена наконец оторвалась от экрана и с лёгкой усмешкой посмотрела на сестру:
— Ну что, Ань, тебе хоть что-то перепало. Хотя, честно говоря, не представляю, что ты будешь делать с этим хламом. Может, снесёшь и продашь участок под дачи?
Анна молчала. Слова застревали в горле. Почему дед решил именно так? Неужели он тоже считал её неудачницей, которой даже новый дом ни к чему? Хотелось заплакать, но она сдержалась — не здесь, не при Елене и этом строгом нотариусе, смотревшем на неё с едва уловимым сочувствием.
Нотариус продолжил зачитывать формальности, перечисляя условия завещания. Анна слушала вполуха, не до конца осознавая происходящее. Дед всегда был справедливым человеком. Так почему же теперь он разделил наследство так несправедливо? Наконец, формальности закончились. Нотариус вручил каждой из сестёр необходимые документы и ключи.
Елена быстро подписала бумаги, аккуратно сложила ключи в стильную сумочку и поднялась. Движения её были уверенными, деловыми.
— Мне пора, у меня встреча с клиентами, — сказала она, даже не взглянув на Анну. — Свяжемся. Не расстраивайся — тебе хоть что-то досталось.
И ушла, оставив за собой лёгкий шлейф французских духов.
Анна ещё долго сидела в кабинете, сжимая в руках ключи от деревенского дома. Они были тяжёлыми, железными, ржавыми по краям, старомодными, с длинными зубцами. Совсем не такими, как элегантные ключи Елены.
На улице её уже ждал муж — Дмитрий. Он стоял у своей потрёпанной машины, курил и нетерпеливо поглядывал на часы. Раздражение читалось на его лице.
Едва Анна вышла, он затушил сигарету ногой.
— Ну что, что досталось? — спросил он без предисловий, даже не поздоровавшись. — Надеюсь, хоть что-то стоящее?
Анна медленно рассказала ему содержание завещания. С каждым словом лицо Дмитрия становилось мрачнее.
Когда она закончила, он просто стоял в тишине, а потом вдруг ударил кулаком по капоту.
— Дом в деревне?! Ты серьёзно? Ты опять всё просрала! Твоей сестре досталась квартира в центре стоимостью минимум три миллиона, а тебе — какая-то развалюха!
Анна вздрогнула от его грубости. Раньше Дмитрий редко ругался, но в последнее время стал раздражительным, особенно когда дело касалось денег.
— Я ничего не выбирала, — попыталась защититься она, дрогнувшим голосом. — Это было решение деда.
— Но ты могла повлиять на него! Показать, что заслуживаешь большего! Поговорить, объяснить ситуацию!
— Нет… Ты всегда была слишком тихой мышкой.
— Вечно стояла в сторонке, ни на что не способная. Даже нормальное наследство получить не можешь.
Его слова резали, как нож. Анна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Семь лет брака, а он говорит с ней, будто они чужие.
— Дима, пожалуйста, не кричи на меня. Люди смотрят.
— Может, что-то можно придумать с этим домом? — тихо предложила она, оглядываясь.
— Придумать? Что можно придумать с развалюхой в глуши? Никто и ста тысяч за него не даст. Разве что снести и продать землю.
Дмитрий резко сел в машину, хлопнул дверью, завёл двигатель и всю дорогу домой молчал, изредка что-то бурча себе под нос. Анна смотрела в окно и думала о деде. Николай Иванович был добрым, немногословным человеком. Работал трактористом в колх
