Анна Сергеевна смотрела в окно, где снег лениво падал на засыпанные тротуары. В квартире царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов. Пенсия, одиночество, мысли о взрослых детях — двух дочерях и сыне. Сегодня её день рождения. Придут ли? Хотя даже звонка она уже не ждала.
«Помню, как Сережа ушёл тридцать лет назад, оставив меня с тремя малышами, — с горечью думала она. — Не вынес криков, вечного хаоса, нищеты. Мне самой было тридцать, старшие только в первый класс пошли, а младший ещё на руках. Кормить, одевать, растить в одиночку…»
Она не сдалась. Работала уборщицей, продавщицей в ларьке, нянькой — лишь бы дети не голодали. Никакой личной жизни, только они. Мечтала, чтоб у них было всё, чтоб не стыдились перед сверстниками.
Только сейчас понимала: возможно, зря ставила копейки выше объятий. Им нужна была не только еда, но и мама, читающая сказки на ночь.
Никто ей не помогал. Муж исчез, будто и не было его. «Его выбор, — теперь думала она без злости. — У каждого своя судьба.»
Дети выросли, разъехались. Каждый в своей квартире, со своей семьёй. Она осталась одна. Пенсия маленькая, но Анна Сергеевна копила всю жизнь — на свадьбы, на ремонты, на внуков…
А теперь — только сбережения, трешка в центре Москвы и пустота. Даже поговорить не с кем.
Неделю назад скрутило так, что вызвала «скорую». В больнице нашли болезнь — серьёзную, с туманными прогнозами. Медсёстры позвонили детям. И о чудо — все трое примчались в один день.
Соседка по палате ахнула:
— Какие дети внимательные! Ты счастливица!
Анна Сергеевна лишь усмехнулась. Она-то знала их лучше.
После выписки начались звонки. Каждый день.
— Мам, как самочувствие?
— Тебе чего-нибудь купить?
— Может, оформишь завещание, чтобы потом не было проблем?
Вроде забота, но в голосах — ледяная вежливость. Ни капли настоящего страха, который не подделаешь. Анна Сергеевна понимала: дело не в ней. В её квартире. В её рублях, отложенных «на чёрный день».
Сердце ныло: неужели только это их волнует?
В последние ночи она не спала. Смотрела на огни за окном и поняла: старость — не сказка про внуков у самовара. Лишь пустота и телефонные разговоры, где за каждым словом — расчёт.
И вот страшная мысль: а может, отдать деньги приюту? А квартиру — соседке Татьяне Ивановне, что всю жизнь носила ей пироги без повода, вытирала пыль и искренне спрашивала: «Ань, как здоровье?»
Решение ещё не созрело. Но в душе уже ясно: любовь не купишь ни рублями, ни метрами. Она или есть, или её нет.
Жизнь одна. И старость — одна.
Раз уж придётся её доживать в одиночестве, пусть хотя бы последние поступки будут от сердца — а не из долга перед теми, кто забыл её, когда ей было тяжелее всего.
