Ранним утром, когда солнце только начинало подниматься над берёзовым лесом, наполняя деревню мягким янтарным светом, воздух был свеж от ночной росы, пахло цветущей ромашкой и нагретой за день землёй. В этой тишине раздался звонкий голос маленькой Светланы девочки с глазами цвета васильков и двумя аккуратными косичками.
Бабушка, ну когда же? Я же обещала Маше и Кате пойти на речку! Там вода такая чистая, что видно, как плавают карасики! Давай быстрее!
На старой скамейке у грядок сидела Антонина Петровна, вытирая платком пот со лба. Её руки, изборождённые морщинами, словно страницы прожитых лет, крепко сжимали тяпку. Смешанное чувство усталости и нежности светилось в её взгляде, когда она смотрела на внучку.
Светочка, родная, тихо сказала бабушка, у твоих подружек родители дома, всё успевают. А у нас с тобой только свои руки. Если ты не прополешь грядки, кто же это сделает? Овощи сами не вырастут, хлеб на стол не упадёт.
Света потупила взгляд, но в её глазах не было обиды лишь решимость. Она знала: чем быстрее справится, тем скорее побежит к подругам. Стиснув зубы, она принялась за работу, выдёргивая сорняки, которые душили хрупкие ростки огурцов. Каждый вырванный пырей казался маленькой победой.
Когда последний сорняк был выдернут, девочка вскочила на ноги, отряхнула ладони и радостно воскликнула:
Всё, бабуля! Можно идти?
Иди, ласточка, кивнула старушка. Только смотри, не задерживайся, небо хмурится.
Света помчалась по пыльной дороге, оставляя за собой звонкий смех, будто колокольчик в тишине. Антонина Петровна смотрела ей вслед, и сердце сжималось. «Откуда в ней столько силы? думала она. Как этот свет не гаснет, несмотря ни на что?»
В этот момент к калитке подошла соседка, Алевтина Семёновна, женщина с добрым взглядом и тёплым голосом.
Тоня, прошептала она, видела сегодня Иру на базаре. В короткой юбке, накрашенная. Говорит, Свету хочет забрать.
Антонина побледнела, будто земля ушла из-под ног.
После стольких лет? прошептала она. Бросила сына и дочь, а теперь вдруг вспомнила?
Я ей сказала: «Двенадцать лет не виделась, а теперь вдруг захотела ребёнка?» Она рассмеялась, будто шутку услышала. Как будто Света вещь, которую можно взять, когда вздумается.
Что же мне делать? всхлипнула Антонина. Она мать по документам, а я просто бабка. Никаких прав. Но ведь это я растила её с пелёнок, ночами сидела у кроватки, когда болела. А теперь она явилась и хочет забрать?
Тревога сдавила грудь, в глазах потемнело. Антонина опустилась на скамью, обхватив голову руками. Одна мысль не давала покоя: закон на стороне Иры, а что значит любовь перед судом?
Когда-то Ирина ворвалась в их жизнь, как ураган. Сын Антонины, Сергей, был без ума от неё. Но Ира брала только деньги, внимание но не душу. Бабушка сразу поняла: не жена это, а хищница.
Потом родилась Света, Ира отдала её Антонине и исчезла. Сергей, измождённый, изредка навещал мать, но огонь в его глазах давно погас.
Сынок, спросила как-то Антонина, а где твоя новая куртка? Зарплата же хорошая.
Мам, тихо ответил он, все деньги уходят на Ирины прихоти. Мне на жизнь не хватает.
Так пусть живёт по средствам! вскрикнула бабушка.
Но разговор оборвался: вскоре Сергея положили в больницу. Рак. Безнадёжно. Перед смертью он признался:
Мам, Света не моя. Ира изменяла с Витей, моим другом. Я знал, но принял её ради девочки.
Антонина рыдала, но Свету не отдала бы никому. Девочка стала её смыслом, и радостью, и болью.
И вот Ирина снова стояла на пороге холодная, безжалостная.
Вдруг подъехала машина, из неё вышла женщина в дорогих туфлях и безразличным голосом сказала:
Здравствуйте, Антонина Петровна. Я забираю Свету. В городе у неё будет хорошая школа, кружки.
Споры длились часами. Ира угрожала, требовала, и в конце концов Антонина отдала все сбережения деньги на учебники, одежду, обувь. Дом опустел, на столе только картошка с огорода.
Но Алевтина Семёновна не бросила:
Давай продавать твои соленья на рынке!
Света у нас бойкая, покупатели к ней так и льнут!
Вот увидишь, скоро на новые сапоги заработаем!
Так началась их торговля: бабушка, внучка и тётя Аля продавали огурцы, помидоры и лечо. Семилетняя Света оказалась прирождённой торговкой улыбка, вежливость, и банки разлетались.
Молодец! восхищалась Алевтина. За день столько продала! Теперь и сапожки купим негоже в резиновых ходить.
Однажды у прилавка появился высокий мужчина в кожанке. Алевтина присмотрелась и сердце ёкнуло.
Витя? ахнула она. Серёгин друг!
Мужчина взглянул на Свету и тихо спросил:
Чья девочка?
Света, Серёгина дочка.
Он умер?
Виктор замолчал, боль мелькнула в глазах. Потом он наклонился к девочке:
Света, я куплю всё. Потом пойдём к бабушке, поговорим.
Когда они вернулись во двор, Антонина сразу поняла в его чертах было что-то родное.
Витя, не забирай её, взмолилась она. Без неё мне не жить.
Не бойтесь, успокоил он. Я не разлучу вас. Но сначала в магазин.
В магазине Света скромно попросила сто грамм конфет, но Виктор рассмеялся:
Нет, сегодня праздник! Торт, колбаса, лимонад, пирожные всё, что захочешь!
Вечером вся деревня собралась у их дома. Люди смотрели на Виктора «того самого Витьку», который оказался отцом Светы.
Папа прошептала
Девочка, которая торговала бабушкиными соленьями, и таинственный гость, изменивший её судьбу