Зинаида, скрестив ноги на кровати, бурно повторяла:
Он мне не нужен. Я от него отказываюсь. Мне нужен только Андрей, а он сказал, что ребёнок ему не нужен. Значит, и мне не нужен. Делайте с ним что хотите мне всё равно.
Дитё́нька моя! Это же варварство отказываться от собственного чадо. Даже звери так не делают, вмешалась заведующая отделением.
Плевать, что делают звери. Выпишите меня сейчас же, а то я вас тут разнесу мало не покажется, закричала новоиспечённая мать.
Ты, дитё́нька, в глупой упрямой пленке, прости Господи! вздохнула заведующая.
Её опыт подсказывал, что медицина в этой сцене бессильна.
Зинаиду неделю назад переводили из родильного отделения в детскую палату. Вспыльчивая и скандальная девица, она отказывалась кормить ребёнка сама, как бы её ни уговаривали. Согласилась лишь сцеживать молоко, но тогда ей самому некуда было уйти.
Лечащий ребёнка врачмладший, молодая Аглая, безуспешно пыталась успокоить Зинаиду. Та бесконечно разыгрывала истерики, а Аглая объясняла, что так ребёнку опасно. Зинаида заявила, что если так, то сбежит. Потрясённая Аглая позвала заведующую, и та часами пыталась уговорить неразумную маму. Но та держалась: «Мне нужен мой парень, а он меня не ждёт уедет без меня».
Заведующая, не желая сдаваться, вспомнила, сколько подобных мам прошла за годы работы. Она могла держать Зинаиду ещё три дня, надеясь, что за это время она прячется и переосмысливается. Как только услышала про три дня, та вспыхнула:
Вы с ума сошли? Андрей уже злится на меня изза этого бесчестного ребёнка, а вы ещё подливаете масло в огонь. Если я не поеду с ним на юг, он возьмёт Катюшу.
Она расплакалась, оруя, что все глупцы не понимают, что Катюша ждёт лишь возможности увести парня. Этот ребёнок ей был нужен лишь ради надежды выйти замуж.
Заведующая вновь вздохнула, отдала приказ напоить её валерианкой и направилась к двери. Ордениатор, молчавшая до этого, последовала за ней. В коридоре она остановилась и тихо спросила:
Вы верите, что ребёнку будет хорошо с такой матерью? Если её так можно назвать.
Детка моя, ответила заведующая. Что делать? Иначе его отправят в дом малютки, потом в детский дом. У обоих родителей приличные семьи: и у Зинаиды, и у её парня. Может, поговорим с их родителями? Они взрослые, а это их первый внук. К тому же парень красавец. Выясните координаты родителей, надо со мной связаться.
Зинаида в тот же день сбежала. Заведующая позвонила родителям. Молодой человек с ней уже не хотел разговаривать. Через два дня к палатке подъехал её отец мрачный, отталкивающий тип. Заведующая попыталась договориться, предложила посмотреть ребёнка.
Оттолкнув её, он сказал, что ему всё равно, и что дочка сама напишет заявление об отказе, а он передаст его через своего водителя. Заведующая настоятельно заявила, что так нельзя ребёнок должен прийти сама, иначе будет нарушение правил и проблемы. Мужчина напрягся, отступил, сказал, что пришлёт жену разбираться со всем.
На следующий день в палату вошла крохотная, бледная женщина. Села на стул и сразу же заплакала, шепча, что это великое горе. Родители мальчика срочно уехали за границу, у них серьёзные планы и деньги. Дочь ребёнка рыдает, кричит, что ненавидит малыша, и собирается поехать за ним за границу. Она будет с Андреем, пусть мир подгорит от её злости.
Заведующая предложила посмотреть ребёнка, надеясь разбудить у бабушки хоть какиенибудь чувства. Чувства проснулись, но только ухудшили ситуацию. Женщина, держа малыша в руках, плакала и молила: «Какой он милый, я бы его с радостью взяла». Но муж запретил, дочка не хочет. Она вытерла глаза платочком и вновь зарыдала.
Заведующая лишь фыркнула и приказала медсестре напоить её валерианкой, ворча, что изза этих драм в отделении скоро закончатся успокоительные.
Она пошла к главному врачу, всё рассказала и заявила, что намерена держать ребёнка в отделении. Главный, когда увидел малыша, улыбнулся и спросил, чем его кормят. «Такой крепыш, такой бутуз», сказал он, и имя «Пончик» прилипло к малышу.
Почётное пребывание Пончика затянулось на несколько месяцев. Сначала уговаривали мать ребёнка. Она приходила, играла, говорила, что копит деньги на билет, будто вычислила, где её парень. Пока ей было нечего делать, она приходила. Казалось, привыкает к малышу.
Он тоже радовался, учился, а мать иногда приходила, играла, а при уходе плакала, извиняясь за дочь, говорившую, что любит парня, как безумная. Заведующая отвечала, что это не любовь, а похоть.
Мать и бабушка приходили, не писали заявление, но ребёнка не забирали. Заведующая решила серьёзно поговорить о здоровье малыша он заболел, стал слабым, вес потерял. Аглая без устали носила его, называя его уже не пончиком, а блином. Но мальчик восстанавливался, снова стал Пончиком любимцем палаты. Он любил яркие коралловые бусы, которые Аглая носила, и пытался их укусить, издавая довольный смех.
Однажды девица узнала, что её парень уже женат. В ярости она крикнула, что всё подстроено, чтобы их разлучить, и что ненавидит именно ребёнка. Если бы Пончика не было, она была бы с Андреем, счастливыми. Она подала заявление об отказе, бросила ребёнка в детдом и решила ехать к Андрею, убеждая его бросить «эту дрянь» и жениться на ней.
Она отнесла заявление главному врачу, положила его на стол и ушла. Через минуту главный вызвал заведующую.
Всё, сказала она, хмурясь. Заявление написано, теперь оформляем в дом малютки.
Молодая ординаторша заплакала. Заведующая сняла очки, долго их протирала, бормоча: «Если я протираю очки, значит, нервничаю».
В этот момент Пончик радостно резвился в своей кроватке. Медсестра вошла, как обычно, и он запищал от счастья, пока не замер, будто задумался. Медсестра подошла, проверила, и ребёнок посмотрел на неё. В её глазах отразилось чтото странное, и слёзы сами ползли по щекам.
Она не могла понять, почему плачет, но вскоре узнала, что это случилось в момент, когда мать писала отказ. Заведующая буркнула, что не время придумывать сказки.
Брошенные дети слышат, как их отвергли, но часто даже ангелы молчат. Они стараются стать незаметными, чтобы никому не мешать.
Но надежда всё же есть: мир иногда щедр, хоть и не часто.
С того дня Пончик лежал в кроватке, не улыбался, лишь смотрел в глаза, будто бы всё понял.
Аглая пыталась развеселить его:
Пончик, хочешь ручки? Смотри, у меня есть бусы, давай поиграем!
Он отстранённо смотрел, не шевелясь.
В порыве отчаяния она закричала:
Мы же его предаем! Он не виноват, что появился в этом аду!
Заведующая подошла, села рядом, погладила её по плечу и сказала:
Дитё́нька, я сама не знаю, что делать. Пончик так жалок, Господи!
Я не буду сидеть сложа руки, ответила Аглая.
Тогда не сиди, отрезала заведующая. Действовать значит, действовать. Но не говори, что собираешься его усыновить тебе его и не дадут.
Заведующая дала Аглае время искать родителей.
Аглая искала подходящую семью. В конце концов нашлась пара Лана и Лев, тридцатилетние без детей, мечтавшие о малыше. Лана была изящной, с мягкой улыбкой, Лев крепким, словно офицер. Их дом светлый и тёплый.
Заведующая понравилась им, даже подмигнула, увидев Льва, но быстро смутилась:
Простите, я от восхищения. Какой же он большой!
Лана спросила о весе новорождённого, а Лев растерялся. Заведующая успокоила их, сказав, что это не важно.
Лана открыла дверь, вошла в палату, где Пончик спал, покраснел от сна, а в уголке блеснула крошечная слёзка. Малыш проснулся, посмотрел на Лану, нахмурился, а затем широко открыл глаза. Лана протянула руку, и Пончик, словно понимая, схватил её большой палец. Все рассмеялись, назвав его шустрым.
Заведующая, слегка кашлянув, сказала:
Давайте пока завершим встречу. Вы подумаете, посовещаетесь.
Нам не нужно думать, ответила Лана, не отрываясь. Мы уже всё решили.
Заведующая удивлённо подняла брови, а Лев кивнул.
Лана улыбнулась Пончика и снова протянула руку. Он крепко держал её палец, не отпуская. Тишина висела в комнате.
Придётся потянуть сильнее, заметила заведующая, у них рефлекс хватания развит.
Он же боится, что я не вернусь, тихо произнесла Лана.
Ты отпусти меня, пожалуйста, сейчас, прошептала она. Я обязательно вернусь, обещаю.
Пончик на мгновение задумался, а затем с разинутой улыбкой отдал её палец и исписал радостный писк.
Заведующая, с улыбкой, протерла очки и прошептала себе: «Ну что ж, рефлексы они же такие».
