Меня зовут Артём Соколов. Мне двадцать восемь, и я юрист. Да, у меня синдром Дауна. Но это лишь одна из многих моих черт такая же, как цвет глаз или любовь к кофе с кардамоном. Но, к сожалению, не все это понимают.
В фирме «Петров и партнёры» я проработал два года. Моя должность помощник юриста. Я систематизировал дела, проводил предварительные исследования, готовил документы. Моя работа была безупречной. Я приходил раньше всех, задерживался допоздна, потому что любил то, чем занимался. Коллеги уважали меня, сам Пётр Петрович не раз хвалил. Казалось, я наконец доказал место людей с синдромом Дауна не только в стереотипах, но и за настоящим юридическим столом.
Но всё изменилось в тот серый октябрьский вторник.
Артём, присядь, пожалуйста, сказал Петров, когда я вошёл в его кабинет. Его голос звучал непривычно сухо. Надо обсудить кое-что важное.
Сердце ёкнуло. Жизнь научила: когда взрослый говорит «важно», хорошего ждать не стоит.
Я что-то сделал не так?
Нет, нет, наоборот. Ты прекрасно справляешься. Но он запнулся. Поступило несколько жалоб от клиентов.
Я нахмурился.
Жалоб? На мою работу?
Не совсем. Это скорее о твоём присутствии.
Воздух вокруг будто сгустился.
Клиенты выражают обеспокоенность. Говорят, что человек с твоими особенностями может создавать впечатление непрофессионализма.
«С моими особенностями» это как? спросил я, хотя прекрасно понимал.
Понимаешь, Артём, это не личное. Просто бизнес. Они платят серьёзные деньги и хотят видеть определённый имидж.
Я молчал. Потом медленно произнёс:
То есть вы увольняете меня из-за синдрома Дауна?
Не надо так говорить, мы просто меняем формат сотрудничества. Ты мог бы работать удалённо
Нет, я встал. Я не собираюсь прятаться. Я хороший юрист, Пётр Петрович. И если вы меня увольняете из-за моего диагноза это дискриминация.
Я вышел из кабинета с высоко поднятой головой. А внутри всё рассыпалось.
Тем же вечером, в своей маленькой квартире с окнами на шумную московскую улицу, я сел за ноутбук. Если они думают, что от меня так легко избавиться они не знают, с кем имеют дело.
Следующие недели я провёл за законами, статьями, судебной практикой. Стол был завален бумагами, голова аргументами. У меня было всё: переписка, положительные отзывы, свидетельства коллег. Через три недели иск был готов.
Когда новость попала в СМИ, телефон разрывался.
«Юрист с синдромом Дауна подаёт в суд на бывшего работодателя за дискриминацию».
Многие предлагали помощь. Но я отказывался.
Если я не могу защитить себя сам, говорил я, то какой же я юрист?
Суд состоялся морозным утром. Зал был забит журналистами. На противоположной стороне Петров и трое его адвокатов. Я был один, но не чувствовал одиночества: в сердце горела уверенность в справедливости.
Судья, строгий седовласый мужчина, посмотрел на меня поверх очков:
Господин Соколов, вы уверены, что хотите представлять себя самостоятельно?
Да, ваша честь, ответил я твёрдо.
Первым выступал адвокат Петрова элегантный господин Волков. Его речь длилась почти час: «обоснованные бизнес-решения», «корпоративные стандарты», «право работодателя». Он ни разу не произнёс «синдром Дауна», но каждое его слово дышало этим.
Когда настала моя очередь, в зале повисла тишина.
Меня зовут Артём Соколов. Я юрист. И да, у меня синдром Дауна. Но сегодня это не имеет значения. Потому что мы здесь говорим не о моих генах, а о моей работе.
Я показал документы, отзывы, отчёты.
Вот оценки, которые мне ставил Пётр Петрович: «Исключительная внимательность к деталям. Надёжный сотрудник». А теперь он утверждает, что моё присутствие «портит имидж». Скажите, какой имидж у фирмы, которая увольняет человека только за то, как он выглядит?
Свидетели подтвердили мои слова. Один коллега даже не сдержал слёз, рассказывая, как я помогал ему с делами.
Когда я перекрёстно допрашивал Петрова, в зале было так тихо, что слышался скрип ручек журналистов.
Пётр Петрович, была ли моя работа неудовлетворительной?
Нет, пробормотал он.
Тогда почему меня уволили?
Потому что некоторые клиенты
То есть не из-за работы? Из-за того, кто я есть?
Он молчал. Этого было достаточно.
В последнем слове я говорил от сердца:
Я не прошу жалости. Я прошу справедливости. Я хочу, чтобы меня оценивали по делам, а не по тому, как я родился. Потому что сегодня это моё дело. А завтра дело любого из нас.
Присяжные совещались три часа. Самые долгие три часа в моей жизни.
Когда они вернулись, старшина встал:
По делу Соколова против «Петрова и партнёров» признаём ответчика виновным в дискриминации.
Я даже не услышал аплодисментов. Только увидел, как судья Морозов кивает мне с едва заметной улыбкой.
Через полгода я открыл свою фирму «Соколов и партнёры». Первой клиенткой стала женщина в инвалидной коляске, уволенная за «медлительность». Вторым глухой мужчина, которого не взяли бухгалтером.
Теперь в моём кабинете, рядом с дипломом, висит табличка:
«Артём Соколов. Юрист».
Без уточнений, без ярлыков.
Потому что я не «юрист с синдромом Дауна».
Я юрист. И этого более чем достаточно.
