Меня зовут Иван Соколов. Мне двадцать восемь, и я юрист. Да, у меня синдром Дауна. Но это всего лишь одна из моих черт такая же, как цвет глаз или любовь к кофе с кардамоном. Вот только не все это понимают.
В фирме «Петров и партнёры» я проработал два года. Моя должность помощник юриста. Я систематизировал дела, проводил предварительные исследования, составлял документы. Моя работа была безупречной. Я приходил раньше всех, уходил позже, потому что любил своё дело. Коллеги уважали меня, сам Пётр Петрович не раз хвалил. Казалось, я наконец доказал место людей с синдромом Дауна не только в стереотипах, но и за настоящим юридическим столом.
Но всё изменилось в тот серый октябрьский вторник.
Иван, присядь, пожалуйста, сказал Петрович, когда я зашёл в его кабинет.
Голос у него был странно сухим.
Надо поговорить кое о чём важном.
Сердце ёкнуло. Я уже знал: когда взрослый говорит «важно», хорошего ждать не приходится.
Я что-то сделал не так?
Нет, нет, как раз наоборот. Ты отлично справляешься. Но он запнулся. Поступило несколько жалоб от клиентов.
Я нахмурился.
Жалоб? На мою работу?
Не совсем. Скорее на твоё присутствие.
Воздух вокруг словно загустел.
Клиенты выражают беспокойство. Говорят, что человек вроде тебя может создавать впечатление непрофессионализма.
«Вроде меня» это как? спросил я, хотя прекрасно понимал.
Понимаешь, Ваня, это не личное. Просто бизнес. Они платят большие деньги, и им важно видеть определённый имидж.
Я молчал. Потом медленно проговорил:
То есть вы увольняете меня из-за синдрома Дауна?
Не говори так, мы просто меняем формат сотрудничества. Ты мог бы работать из дома
Нет, я поднялся. Я не собираюсь прятаться. Я хороший юрист, Пётр Петрович. И если вы увольняете меня из-за диагноза это дискриминация.
Я вышел из кабинета с высоко поднятой головой. А внутри всё рассыпалось.
Тем вечером, в своей тесной квартире с окнами на шумную улицу, я сел за ноутбук. Если они думают, что от меня так легко избавиться они не знают, с кем имеют дело.
Следующие недели я провёл за законами, статьями, прецедентами. Стол был завален бумагами, голова аргументами. У меня было всё: переписка, положительные отзывы, свидетельства коллег. Через три недели иск был готов.
Когда новость попала в СМИ телефон разрывался.
«Юрист с синдромом Дауна подаёт в суд на бывшего работодателя за дискриминацию».
Многие предлагали помощь. Но я отказывал.
Если я не могу защитить себя сам, говорил я, то какой же я юрист?
Суд наступил холодным утром. Зал был забит журналистами. На другой стороне Петрович и трое его адвокатов. Я был один, но не одинок: в сердце стояла вера в правду.
Судья, суровый седовласый мужчина, посмотрел на меня поверх очков:
Господин Соколов, вы уверены, что хотите представлять себя самостоятельно?
Да, ваша честь, ответил я твёрдо.
Первым выступал адвокат Петровича холёный господин Волков. Его речь длилась почти час: «обоснованные бизнес-решения», «корпоративные стандарты», «свобода работодателя». Он ни разу не сказал «синдром Дауна», но каждое слово им дышало.
Когда настала моя очередь, в зале замерли.
Меня зовут Иван Соколов. Я юрист. И да, у меня синдром Дауна. Но сегодня это неважно. Потому что мы здесь говорим не о моих генах, а о моей работе.
Я показал документы, отчёты, оценки.
Вот что писал мне Пётр Петрович: «Исключительная внимательность. Надёжный, преданный сотрудник». А теперь он говорит, что моё присутствие «портит имидж». Скажите, какой имидж у фирмы, которая увольняет человека только за то, как он выглядит?
Свидетели подтвердили мои слова. Один коллега даже не сдержал слёз, рассказывая, как я помогал ему с делами.
Когда я допрашивал Петровича, в зале стояла такая тишина, что слышно было, как щёлкают ручки журналистов.
Пётр Петрович, была ли моя работа неудовлетворительной?
Нет, пробормотал он.
Тогда почему меня уволили?
Потому что некоторые клиенты
То есть не из-за работы? А из-за того, кто я есть?
Он молчал. Этого было достаточно.
В последнем слове я говорил искренне:
Я не прошу жалости. Я прошу справедливости. Я хочу, чтобы меня оценивали по делам, а не по тому, как я родился. Потому что сегодня это моё дело. Но завтра это может быть дело любого из вас.
Присяжные совещались три часа. Три самых долгих часа в моей жизни.
Когда они вернулись, старшина встал:
По делу Соколова против «Петрова и партнёров» ответчика признаём виновным в дискриминации.
Я даже не слышал аплодисментов. Только видел, как судья Морозов улыбается и кивает мне.
Через полгода я открыл свою фирму «Соколов и партнёры». Первой клиенткой стала женщина в инвалидной коляске, уволенная за «медлительность». Вторым глухой мужчина, которого не взяли бухгалтером.
Теперь в моём кабинете, рядом с дипломом адвоката, висит табличка:
«Иван Соколов. Юрист».
Без пояснений, без ярлыков.
Потому что я не «юрист с синдромом Дауна».
Я юрист. И этого более чем достаточно.