Директор школы заметил, что девятилетняя девочка каждый день забирает остатки еды из столовой, и решил проследить за ней.
Когда директор Сергеев увидел, как маленькая Алиса берет недоеденные бутерброды и фрукты, он понял — что-то не так. Его поиски ответов привели его к забытому человеку и тайному проявлению доброты, которое изменило всё…
Сергеев проработал директором школы пятнадцать лет и знал одно: дети часто несут на себе груз, который взрослые не замечают.
Одни показывают свои переживания открыто, другие прячут их за вежливыми улыбками и тихим послушанием.
Алиса была из числа тихих.
Ей было девять, она была маленькой для своего возраста, с темными косичками, аккуратно перевязанными голубыми ленточками. Никогда не нарушала правила, никогда не перебивала. Она словно растворялась в фоне.
Поэтому Сергееву потребовалось время, чтобы заметить, что она делает.
Она воровала еду.
Не по-детски жадно, а осторожно, обдуманно. Каждый день после обеда она осматривала столовую, подбирала недоеденные бутерброды, нераспечатанные пакеты молока, оставленные на подносах яблоки.
Потом тихо складывала их в рюкзак, застегивала молнию и уходила.
Сергеев видел достаточно детей из неблагополучных семей, чтобы понимать — здесь что-то не так.
В тот день он подошел к ней, когда ученики уже вставали из-за столов.
— Алиса, — мягко сказал он, присаживаясь рядом. — Зачем ты берешь эту еду, девочка?
Она сжала ремни рюкзака.
— Я… Товарищ директор… — Она замолчала, глядя в пол. — Мама много работает, но иногда нам не хватает еды.
Сергеев, проработавший с детьми столько лет, сразу почувствовал полуправду. Алиса не врала, но и не договаривала. Вечером, разговаривая с женой Ольгой, он принял решение.
Он проследит за девочкой.
За ужином Сергеев ел автоматически, даже не чувствуя вкуса жареной курицы с укропом. Его мысли крутились вокруг одной картины — Алиса, прячущая еду в рюкзак.
— Ты сегодня какой-то задумчивый, — заметила Ольга, слегка наклонив голову. — Тяжелый день?
— Да, — вздохнул он, разминая плечи.
— Дела в школе? Учителя шалят? Или опять один из твоих подопечных?
Фраза «один из твоих подопечных» сжала ему сердце. Он положил вилку.
— Есть девочка. Алиса. Девять лет, тихая, держится особняком. Хороший ребенок.
Ольга молча кивнула, ожидая продолжения.
— Сегодня заметил, как она собирает еду из столовой. Не просто перекус на потом — мы это разрешаем. Алиса именно копила: бутерброды, яблоки, пакеты молока.
Ольга нахмурилась.
— Может, просто ест потом?
— Нет, — покачал головой Сергеев. — Словно откладывала про запас.
— Я спросил её, — продолжил он. — Она сказала, что мама много работает, и иногда им не хватает еды. Возможно, это правда.
Он выдохнул, потирая виски.
— Но, Оля, что-то здесь не так. Будто она недоговаривает.
Ольга задумалась, потом сложила руки на столе.
— Думаешь, там что-то серьезное?
— Думаю, да. И… не знаю почему, но чувствую, что это важно.
Она молча положила ему на тарелку печеную картошку.
— Что будешь делать?
— Подумываю проследить за ней завтра после уроков.
Брови Ольги чуть приподнялись, но она не удивилась. Она знала — он не сможет оставить это.
— Если чутье подсказывает, что что-то не так, стоит прислушаться, — тихо сказала она.
Он сжал край стола.
— А вдруг я преувеличиваю?
— А вдруг нет? — парировала она.
Этого было достаточно. Она потянулась через стол, сжала его руку.
— Алиса всего лишь ребенок. Если ей плохо, она может не знать, как попросить о помощи. Но ты всегда замечал тех, кому она нужна.
Её тепло, её уверенность успокоили его. Завтра он пойдет за Алисой.
Когда прозвенел последний звонок и ученики хлынули из школы, Сергеев держался на расстоянии, наблюдая, как Алиса идет по улице. Но вместо того чтобы направляться домой, она свернула в другую сторону.
Сергеев почувствовал тяжесть в груди.
Девочка прошла несколько кварталов, мимо закрытых магазинов и пустырей, пока не добралась до полуразрушенного дома на окраине.
Сергеев остановился, прячась за углом. Дом выглядел заброшенным: облупившаяся краска, заколоченные окна, покосившаяся крыша.
Алиса не зашла внутрь.
Она открыла рюкзак, достала еду и положила в ржавый почтовый ящик. Потом оглянулась, дважды постучала в дверь и спряталась за кустами.
Сергеев замер. Через несколько секунд дверь со скрипом открылась.
На пороге стоял мужчина.
Худой, небритый, с впалыми щеками и потухшим взглядом. Его одежда висела мешком. Движения были медленными, привычными. Он достал еду из ящика, молча скрылся внутри.
Алиса не шевелилась, пока дверь снова не захлопнулась. Потом развернулась и убежала. Сергеев стоял, чувствуя, как стучит сердце.
Кто этот мужчина? И почему Алиса носит ему еду?
На следующее утро Сергеев вызвал Алису в кабинет. Она сидела напротив, руки сложены на коленях, ноги не доставали до пола.
— Алиса, — мягко начал он. — Кто этот мужчина в заброшенном доме?
Её глаза расширились. Она посмотрела на дверь, потом в окно, потом снова на него. Казалось, она вот-вот вскочит и убежит.
— Я… Я не знаю, о ком вы, — прошептала она.
Сергеев вздохнул.
— Тебе не нужно бояться. Я просто хочу понять.
Алиса заколебалась, потом выдохнула.
— Его зовут Денис, — сказала она. — Он был пожарным.
Холод пробежал по спине Сергеева.
Года три назад в городе был пожар. Погиб мужчина. Его жена и дочь чудом спаслись.
Отец Алисы.
А Денис был тем пожарным, который вытащил их.
— Он спас меня и маму, — Алиса смахнула слезу. — Но папу он не успел. И… он не смог себя простить.
Её голос стал тише.
— Он начал пить. Потерял работу. Потом домОн больше не пил, работал инструктором в пожарной части, а Алиса и её мама стали для него семьёй, потому что даже в самых тёмных временах одна маленькая девочка не перестала верить в его доброе сердце.
