**9 июня**
Жара стояла невыносимая. Светлана монотонно водила утюгом по рубашке, пот стекал по вискам. Открытое окно почти не помогало — духота въелась в стены. Телефон зазвонил внезапно, прервав привычную тишину. Сбросил, потом снова.
— Ольга? — Светлана нахмурилась. Голос подруги звучал непривычно взволнованно.
— Это я. Всё, решено — завтра приезжаю. Командировка в Москву, но в гостиницу не хочу. Пустую у тебя два дня?
— Пустую, конечно, — ответила Света, машинально оценивая полупустой холодильник. Для себя она давно не готовила — аппетит пропал после последнего курса химии.
Ольга рассмеялась:
— Не штурмуй магазины, серьёзно. Привезу салат от мамы и её знаменитые пирожки.
Повесив трубку, Светлана закончила глажку, разложила вещи в шкаф. «Опять эти расспросы. Только привыкла к тишине, а тут…» Вспомнила, как они познакомились — в пятом классе, когда новенькая Оля с косичками села за соседнюю парту. Потом институт, первая любовь Ольги — курсант из Твери, свадьба, переезд в военный городок. Писали друг другу, потом — редкие звонки, а после и вовсе только открытки на праздники.
Сама Света вышла замуж через год после диплома, родила дочь Катю. Роды дались тяжело, больше детей не случилось. Катя выросла, вышла замуж за питерского врача и уехала. А потом… Потом муж Дмитрий начал задерживаться. Новые кроссовки, внезапный интерес к фитнесу. Поначалу делала вид, что не замечает. Пока Катя была дома — терпела. А когда та уехала, сама предложила ему собрать вещи.
— Жена была хорошая, — сложила его рубашки аккуратно. Пусть знает, что теряет.
Потом диагноз. Рак. Операция, химия. Врачи говорили «стабильно», но каждый визит в поликлинику — как на эшафот. Иногда ночами хотелось позвонить Диме, рассказать. Но жалость — не любовь.
***
Встречали на Киевском вокзале. Ольга растолстела, но глаза — те же, озорные. Обнялись так, что кто-то в толпе цыкнул. По дороге болтали взахлёб.
— Сашка в училище рвётся на спецоперацию, а младший — в телефоне сутками. Мужики! — Оля закатила глаза.
Дома Света рухнула на диван. Ольга достала бутылку крымского, нарезала сало.
— Рассказывай, — приказала.
И Света сдалась — про Диму, про больницу, про пустую квартиру.
— Дура! — Оля обняла её. — Почему молчала?
Перед отъездом Ольга вдруг объявила:
— Одевайся, идём в «Прагу».
— Зачем?
— Я столик забронировала.
В ресторане Светлана замерла. У окна сидел Дмитрий.
— Это ты её надоумила? — прошипела она. Хотела уйти, но Ольга сжала её запястье.
— Ради меня. Выслушай его.
Дима встал, не сводя с неё глаз.
— Почему не сказала, что больна?
— Чтобы ты из жалости вернулся?
— Я и так хотел. Просто… боялся, что не простишь.
Ольга нарочито громко зевнула:
— Я на такси. Вы тут разбирайтесь.
Позже, в машине, Дима свернул к Оке. Остановились у воды.
— Помнишь, как мы здесь купались? Ты тогда боялась, что я увижу твой купальник.
— Врёшь, — усмехнулась Света. — Ты специально отвернулся, чтобы я расслабилась.
Он взял её за руки:
— Вернусь?
— А не передумаешь?
Луна отражалась в реке. Она подумала: можно привыкнуть и к одиночеству. Но зачем, если есть шанс снова просыпаться вместе?
**P.S.** Одиночество — как старый свитер. Удобно, привычно. Но иногда так хочется согреться чужим теплом.
