**Дом построили, а жить в нём нельзя**
— Татьяна Сергеевна! Да вы что творите?! — кричала Надежда Васильевна, размахивая смятой справкой. — Как это нельзя жить? Дом же готов! Вот он стоит!
— А документов нет, — спокойно ответила женщина за стойкой, даже не поднимая глаз от бумаг. — Без бумажек хоть хоромы возведи — жить не разрешим.
— Да какие ещё документы?! Участок наш, материнский капитал потратили, кредит взяли! Всё по закону! — Надежда стукнула кулаком по стойке, отчего задребезжала перегородка.
— Голубушка, — Татьяна Сергеевна наконец оторвалась от бумаг и посмотрела на неё поверх очков. — Участок ваш, это да. А вот разрешение на строительство где? Проект согласованный где? Акт приёмки где?
Надежда почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Присела на жёсткий пластиковый стул.
— Нам же говорили, что для частного дома не нужно столько согласований… Соседи строили без всяких там проектов…
— Это когда было? — фыркнула чиновница. — Законы меняются, голубушка. Теперь без бумажек — ни шагу.
Надежда вышла из администрации как в тумане. Мелкий, назойливый дождь пробирался под воротник. Она села в старенькую «Ладу», достала телефон.
— Ваня? Ваня, сынок… — голос дрожал. — Приезжай, пожалуйста. Тут такое дело…
Иван приехал через час, нашёл мать сидящей на крыльце своего нового дома. Дом и правда вышел на славу — добротный, с резными наличниками, просторной верандой. Надежда копила на него всю жизнь, продала городскую «двушку», добавила материнский капитал, влезла в кредит.
— Мам, что случилось? — Сын присел рядом. — Почему ты не внутри?
— А нельзя мне внутри, — горько усмехнулась Надежда. — Оказывается, дом не узаконен.
Иван нахмурился.
— Как так? Ты же всё через фирму делала. Они должны были…
— Должны, да не сделали! — взорвалась Надежда. — Обманули, Ваня! Сказали, что сами оформят, а сами только деньги сгребли и след простыл! Теперь звоню — трубку не берут!
Иван достал пачку «Беломора», закурил. Мать неодобрительно покосилась.
— Ваня, брось ты эту дурь. Здоровье дороже.
— Не до здоровья сейчас, мам. Рассказывай, что в администрации сказали.
Надежда вздохнула, поправила платок.
— Говорят, надо было заранее разрешение брать. И проект согласовывать. И ещё кучу бумаг. А эти строители — Кузнецов с Соколовым — уверяли, что сами всё оформят. Вот я и поверила, дура…
— Договор с ними есть?
— Есть. Но там про документы ни слова. Только про то, что дом построят.
Иван затянулся, выпустил дым колечком.
— Ладно. Завтра пойдём к юристу. Разберёмся. Может, ещё не всё потеряно.
На следующий день они сидели в конторе юриста. Молодая женщина с тёмными кругами под глазами листала документы.
— Понимаете, — сказала она, откладывая папку, — ситуация сложная, но не безнадёжная. Дом построен, участок ваш. Но теперь надо узаконивать постфактум.
— А это возможно? — дрогнувшим голосом спросила Надежда.
— Возможно, но долго и дорого. Сначала техплан заказать, потом подавать на узаконение самостроя. Год-два минимум.
— А сколько это стоит? — Иван наклонился вперёд.
— Примерно… — юрист замялась, — полтораста тысяч. Может, больше, если будут проволочки.
Надежда ахнула.
— Да у меня таких денег нет! Всё в дом вложила!
— Тогда ждите, пока обяжут снести, — сухо сказала юрист. — Рано или поздно доберутся.
Вечером Надежда сидела на кухне старого дома — того самого, который собиралась снести после переезда. Пилила чай из бабушкиного сервиза с подтёкшей позолотой.
— Мам, не убивайся так, — Иван погладил её по плечу. — Деньги найдём. Как-нибудь выкрутимся.
— Откуда, сынок? У тебя семья, ипотека. А у меня пенсия — кот наплакал.
В дверь постучали. Вошла соседка, тётя Галя.
— Надь, ты дома? — она сразу направилась к столу. — Слышала, у тебя с домом беда.
Надежда кивнула, не поднимая глаз.
— Да вот, выходит, построили незаконно. Теперь или плати, или ломай.
Тётя Галя налила себе чаю.
— А ты знаешь, у Соколовых та же беда? И у Кузнецовых. Тоже через эту фирму строили.
— Как так? — удивился Иван. — Они что, специально людей кидали?
— Кто их знает, — пожала плечами Галина Николаевна. — Может, сами не в курсе были. Или заморачиваться не хотели. Им бы построить да денег срубить.
— И что Соколовы делают? — спросила Надежда.
— А что? Кредит платят за дом, где жить нельзя. Николай на двух работах крутится, в шестьдесят лет! А Людка ревёт каждый день. Говорит, лучше б в хрущёвке остались.
После ухода соседки Надежда долго ворочалась в постели. Всю жизнь мечтала о своём доме. После смерти мужа решила — хватит ютиться в пятиэтажке, где каждый чих слышно. Хотела сад разбить, внуков на лето принимать.
А теперь что? Дом как картинка, а толку ноль.
Утром пришла Людмила Соколова — та самая Людка.
— Надежда Васильевна, — сказала она, переступая порог, — давайте вместе бороться. В одиночку тяжело, а вместе — сила.
— Как это вместе?
— А вот как. Нас одни и те же кинули. Значит, и иск подадим общий. И адвоката одного на всех. Дешевле выйдет.
Надежда задумалась. Логично.
— А сколько нас таких?
— Пока трое. Вы, мы и Кузнецовы. Но я думаю, ещё найдётся. По посёлку пройдусь, поспрашиваю.
К вечеру Людмила вернулась с новостями.
— Надь, тут целая улица таких! Оказывается, эта фирма с два десятка домов возвела, и все не оформлены! Все в одной лодке.
— И что люди говорят?
— Кто в суд рвётся, кто машет рукой. Говорят, всё равно ничего не выйдет. А некоторые уже узаконивают, только денег жалко.
Вечером за столом собралась вся семья — Надежда, Иван с женой Катей и внуки.
— Ба, — спросил старший внук
