Дом стоит, а жить нельзя
— Марфа Семёновна! Да вы с ума сошли?! — кричала Галина Фёдоровна, размахивая мятой бумажкой перед окошком. — Как это нельзя? Дом-то готов! Вон он, стоит!
— Бумаг нет, — равнодушно ответила женщина за стеклом, даже не подняв глаз. — Без бумаг хоть хоромы строй — жить не велено.
— Какие ещё бумаги?! Участок мой, материнский капитал вбухала, кредит в банке взяла! Всё по закону! — Галина ударила кулаком по подоконнику, и стёкла задребезжали.
— Голубушка, — Марфа Семёновна наконец оторвалась от бумаг и посмотрела поверх очков. — Участок ваш, это да. А разрешение на стройку где? Проект, согласованный где? Акт приёмки?
У Галины подкосились ноги. Она опустилась на жёсткий пластиковый стул.
— Да нам же говорили, что для частного дома ничего согласовывать не надо… Соседи строили без проектов…
— Это когда было? — фыркнула чиновница. — Законы меняются, голубушка. Теперь без бумаг — как без рук.
Галина вышла из администрации будто оглушённая. Мелкий дождь сеялся, пробирая до костей. Она села в потрёпанную «Ладу», достала телефон.
— Ваня? Ваня, сынок… — голос дрожал. — Приезжай, родной. Беда случилась…
Иван примчался через час, застал мать на крыльце нового дома. Дом и правда вышел на славу — двухэтажный, с резными наличниками, тёплый, крепкий. Галина копила на него всю жизнь, продала городскую «двушку», добавила материнский капитал, влезла в долги.
— Мам, что случилось? — Сын присел рядом. — Почему не внутри сидишь?
— А нельзя мне внутри сидеть, — горько усмехнулась Галина. — Оказывается, дом не по закону. Не оформлен.
Иван нахмурился.
— Как так? Ты же через фирму строилась. Они обязаны были…
— Обязаны, да не сделали! — вскипела Галина. — Обманули, Ваня! Сказали, всё сами уладят, а только деньги содрали да смылись! Теперь звоню — трубку не берут!
Иван достал «Беломор», чиркнул спичкой. Мать неодобрительно сморщилась.
— Брось ты эту гадость. Лёгкие потом откажут.
— Не до здоровья сейчас, мам. Рассказывай, что в администрации сказали.
Галина вздохнула, поправила платок.
— Говорят, разрешение на стройку нужно было брать заранее. И проект согласовывать. И ещё ворох бумаг. А эти строители — Кузьмины — уверяли, всё сами сделают. Вот я и повелась, дура…
— Договор с ними есть?
— Есть. Но там про документы ни слова. Только про то, что дом поставят.
Иван затянулся, выпустил дым колечком.
— Ладно. Завтра к юристу сходим. Разберёмся.
На следующий день они сидели в конторе юриста. Молодая женщина с тёмными кругами под глазами листала документы.
— Ситуация сложная, но не безнадёжная, — отложила она бумаги. — Дом стоит, участок ваш. Но теперь нужно узаконивать постфактум.
— А это возможно? — дрогнул голос у Галины.
— Возможно. Но долго и дорого. Сначала техплан заказать, потом в суд подавать на узаконение самостроя. Год-два минимум.
— А сколько это будет стоить? — Иван придвинулся.
— Где-то… — юрист замялась, — тысяч двести. Может, больше.
Галина ахнула.
— Да у меня таких денег нет! Всё в дом вбухала!
— Тогда ждите, пока вас обяжут снести, — сухо сказала юрист. — Рано или поздно очередь дойдёт.
Вечером Галина сидела на кухне в старом доме — том, что собиралась снести после переезда. Пила чай из бабушкиного сервиза.
— Мам, не убивайся так, — Иван погладил её по плечу. — Деньги найдём. Как-нибудь выкрутимся.
— Откуда, сынок? У тебя семья, ипотека. А у меня пенсия — кот наплакал.
В дверь постучали. На пороге стояла соседка, тётя Поля.
— Галя, дома? — вошла без приглашения. — Слышала, у тебя с домом беда.
Галина кивнула.
— Выходит, построили незаконно. Теперь или плати, или ломай.
Тётя Поля налила себе чаю.
— А знаешь, у Курочкиных та же история? И у Беловых. Тоже через этих Кузьминых строили.
— Как так? — Иван нахмурился. — Они что, специально людей кидали?
— А кто их знает, — пожала плечами Полина Васильевна. — Может, сами не знали. Или знали, да плевать хотели. Им бы деньги срубить.
— И что Курочкины делают?
— Что? Кредит платят за дом, где жить нельзя. Курочкин в шестьдесят лет на двух работах горбатится. А Марьиха слёзы льёт. Говорит, лучше б в хрущёвке остались.
После ухода соседки Галина долго ворочалась. Всю жизнь мечтала о своём доме. После смерти мужа решила — хватит ютиться в клетушке, где каждый чих соседей слышен. Хотела огород, цветы. Чтобы внуки на лето приезжали, воздухом деревенским дышали.
А теперь что? Дом как картинка, а пользы ноль.
Утром пришла Марья Курочкина.
— Галина Фёдоровна, — сказала она, — давайте вместе биться. Вместе-то легче.
— Как вместе?
— А вот как. Нас одни и те же обманули. Значит, и судиться будем сообща. И адвоката одного на всех нанимем. Дешевле выйдет.
Галина задумалась.
— А сколько нас таких?
— Пока трое. Вы, мы да Беловы. Но я думаю, ещё найдутся.
К вечеру Марья вернулась с новостями.
— Галя, да тут полдеревни таких! Оказывается, эти Кузьмины два десятка домов понастроили, и все не по закону!
— И что люди говорят?
— Кто в суд рвётся, кто руки опустил. Некоторые уже узаконивают, только денег жалко.
Вечером за столом собралась вся семья — Галина, Иван с женой Людкой и внуки.
— Ба, — спросил старший внук, Тёма, — а когда мы в новый дом переедем? Ты же обещала, у меня там своя комната будет.
Галина вздохнула.
— Не скоро ещё, внучек. Дела тут…
— Какие дела? Дом же готов!
Иван потрепал сына по голове.
— Взрослые разговоры, не лезь.
— Пусть знает,
