В старом доме на краю деревни Берёзовка, спрятанной среди костромских лесов, пахло временем и чем-то родным. Катя, трясясь в видавшем виды автобусе по ухабистой дороге, чувствовала, как подкатывает тошнота. Пыль щекотала нос, а в груди щемило от тревоги. Зачем она вообще затеяла это? Перебираться в деревню одной, да ещё с её здоровьем — чистое безумие. Но решено — значит, решено.
Катя болела уже второй год. Последний визит к врачу оставил горьковатый привкус: лекарства помогали, но никто не давал гарантий. «С такими диагнозами не угадаешь», — бросил доктор. Катя лишь кивнула. Жизнь давно потеряла краски. С мужем, Игорем, они жили как соседи — под одной крышей, но в разных мирах. Когда болезнь свалила её, он и вовсе отстранился, будто заранее искал замену. Любви не было уже лет пять, и Катя смирилась.
Но вчера всё перевернулось. Вернувшись из больницы, еле волоча ноги, она застала дома пьяный разгул. Игорь с дружками праздновал премию. Квартира пропиталась запахом табака и перегара, пол усеян окурками. Катя ушла, бродила по скверу до темноты. Вернувшись, увидела лишь бардак и храпящего мужа. Вечером он, протрезвев, потянулся к бутылке. Катя попыталась заговорить, но в ответ услышала:
— Квартира моя, запомни! Завод дал, мне и решать. Хочу — пью, хочу — друзей зову. А ты тут лишняя!
«Кто я здесь?» — думала Катя, сжимая кулаки. Её скромная работа в библиоте едва оплачивала коммуналку. «Завтра уволюсь и уеду, — решила она. — В деревню, в мамин дом. Хоть умру в тишине, а не под пьяные крики».
Дом встретил её запахом печки и сушёной мяты. Сердце сжалось от воспоминаний. После смерти мамы она была тут лишь раз, на поминках. Но дом стоял крепкий — видно, соседи помогали. Ключ, как в детстве, лежал под треснувшим кирпичом у крыльца. Замок скрипел, но открылся. Катя переступила порог, вдохнула знакомый воздух и прошептала:
— Ну здравствуй.
Доски под ногами заскрипели, будто отвечая. Она распахнула ставни, впустив свет, и пошла к колодцу. Там её окликнула соседка Марфа.
— Катюша, родная! — ахнула та. — Вернулась! Мой Степан за домом приглядывал, вот и пригодилось. Вечером заходи, щи со сметаной поставлю!
Катя вымыла окна, вытерла пыль, выскребла полы. Дом будто проснулся. Усталость накатила волной — болезнь давала о себе знать. Но она затопила печь, прогнав сырость. Вечером у Марфы, за картошкой с грибами, Катя рассказала про свои беды. Та покачала головой:
— Правильно приехала. Берёзовка — твоя земля. А насчёт болезни — не стращай! У нас на почте место свободно, деревня маленькая — обойдёшь за час. Да к тётке Агриппине сходи, она тебе травок соберёт. Всё от нервов. У нас тут и воздух лечит.
Катя заснула с лёгким сердцем. Утром проснулась с неожиданным желанием жить. После завтрака пошла на почту. Деньги лишними не бывают, да и без дела сидеть — не её. По дороге ловила добрые взгляды соседей. Каждый кивал, спрашивал про здоровье.
— Спасибо, живём! — отвечала Катя, и на душе теплело.
Лето сменилось золотой осенью. Работа почтальона стала отрадой: неспешные прогулки, разговоры у калиток. Воздух, густой и свежий, как молоко, наполнял лёгкие. Катя впервые за годы чувствовала покой. Щёки зарумянились, слабость отступила. Травы от тётки Агриппины помогали: спала как младенец, ела за двоих.
Болезнь отступила. Катя прожила в Берёзовке долгие годы, в тепле родных стен и добрых людей. Счастье, оказалось, простое: тишина, знакомый скрип половиц и чувство, что ты на своём месте. А болезнь? Она и правда ушла вместе с городскими нервами.
