Двадцать лет без подарков: жизнь в тихом согласии.
Степан Морозов ни разу за двадцать лет брака не подарил жене ни единого подарка. Не потому что был скуп просто повода не случилось. С Алевтиной всё вышло быстро: через месяц после знакомства они уже стояли под венцом.
Их свидания и вовсе обходились без знаков внимания. Он приходил к её домику на окраине деревни, свистел под окном. Она выбегала стремительно, и они садились на лавочку у калитки, молчали до полуночи, лишь изредка перебрасываясь словами.
Первый поцелуй он украл в день помолвки. Потом свадьба, быт, бесконечные хлопоты. Степан оказался хватким предпринимателем, развернул прибыльную свиноферму. Алевтина трудилась не покладая рук, её огород был завистью соседок. Потом родились дети, началась череда пелёнок, платьев с рюшами, детских болезней О подарках? Некогда было думать. Праздники отмечали скромно, за сытным ужином. Так и текла их жизнь без блеска, в трудах, но мирно.
Однажды перед Восьмым марта Степан отправился с соседом на базар продавать картошку да сало. Погода стояла приятная, морозец с лёгким намёком на весну. К удивлению, товар разлетелся как горячие пирожки. Сало раскупили мгновенно, картошку растащили, будто конфеты. «Недурно, подумал Степан, довольный. Алевтина обрадуется».
Он сложил мешки в соседский «УАЗик» и отправился по делам. Жена дала ему небольшой список. По привычке зашёл в кабак «У трёх медведей» отметить удачную сделку. Не то чтобы он был пьяницей, но свято верил: не выпить за успех к неудаче в торговле. Выпив рюмку водки, он бодро зашагал дальше, разглядывая витрины и толпу. И вдруг наткнулся на неожиданную сцену.
У магазина молодая пара разглядывала платье на манекене. Девушка, свежая, как берёзовый сок, приплясывала:
Оль, ну давай уже, сколько можно глазеть?
Вань, посмотри, какое чудо! Мне бы такую!
Да ладно, кусок тряпки.
Дубина! Это же винтаж, последний писк! Подари мне на Восьмое марта, а?
Оль, у нас же копейки. Куплю до зарплаты на макаронах сидеть будем
Как-нибудь проживём, родной! Я так хочу! Год уже женаты, а ты мне даже на Новый год ничего не подарил!
Оль, ну ты меня достала
Люблю тебя, прошептала она, страстно чмокнула его и потащила в магазин.
Парень, заметив взгляд Степана, пожал плечами с понимающей ухмылкой: мол, бабы, чего с них взять? Вскоре они вышли, Оля сияла, прижимая к груди заветный пакет. Степан застыл перед витриной. Платье было простое, в цветочек точь-в-точь как то, в котором Алевтина когда-то сидела с ним на лавочке. В груди ёкнуло что-то забытое. То ли тоска по молодости, то ли осознание прожитых лет. В голове мелькнуло: «Я ведь ничего ей не дарил. Всё некогда. Да и казалось зачем? А этот пацан готов голодать, лишь бы порадовать жену. Из любви. А я? Люблю ли я Алевтину? Раньше думал да. Потом всё растворилось в рутине. Жизнь в трудах, без воспоминаний Эх, жизнь-то какая!»
От этого чужого счастья на душе стало горько. Он захотел ощутить то же самое.
Твёрдым шагом вошёл в магазин. Продавщица тут же подскочила:
Чем могу помочь?
Да вот, это платье в витрине.
О, отличный выбор! Шёлк, ручная работа, винтажный крой. Дочка будет в восторге!
Не для дочки, буркнул Степан. Для жены.
Ах, какая счастливица! защебетала продавщица, заворачивая покупку.
Сколько?
Услышав цену, Степан чуть не задохнулся. Целую прорву денег.
Почём?! огрызнулся он.
Это же дизайнерская вещь, снисходительно пояснила продавщица.
Он заколебался. Но перед глазами снова встала сияющая Оля. Решился.
Беру.
Отсчитал купюры и вышел, гордый своей смелостью. Сосед уже ждал у машины. Обратная дорога прошла в болтовне. Сосед хвастался выручкой:
Ну что, как торганул?
Чего?
Ну, много срубил?
Ты что, в чужие карманы лезешь? вдруг зло буркнул Степан.
Ой, да остынь ты, оторопел сосед.
Дома Алевтины ещё не было ушла на ферму. Степан покормил скотину, убрал в хлеву, задал корм свиньям. Но, несмотря на добрые дела, грудь сжимало странное беспокойство. Отчего? Махнул рукой, зашёл в дом, налил стакан водки. Потом ещё один. Немного отпустило.
Хлопнула дверь. Вошла Алевтина, с обычным каменным лицом.
Ты здесь? Как торговалось?
Нормально. Вот, держи.
Она пересчитала деньги.
Мало. Плохо продал?
Нет, просто остальное вот тут.
Она вытащила из пакета платье, настороженно осмотрела.
Это кому? Машке? Да ей велико будет. Деньги на ветер
Тебе, пробормотал он, робея. На Восьмое марта.
Тишина.
Мне? она остолбенела. Правда?
Ну да, тебе! облегчённо выдохнул он. Кому же ещё?
Алевтина вдруг разрыдалась и убежала в спальню. Вернулась через десять минут, с красными глазами.
Не сходится. Я поправилась.
Чего? он растерялся. Помню, у тебя было такое, когда мы на лавочке сидели
Глупыш, она рассмеялась сквозь слёзы. Это же двадцать лет назад! Всё меняется.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
И вдруг понял: может, самое главное не платье, а то, что они снова увидели друг друга так же, как в тот первый вечер у калитки.
